— Конечно. Марсель не спеша выковырял из пачки сигарету. Думаешь, можно что-то раскопать с их помощью?
Нам ничего другого не остается. Дорога каждая минута. Согласись, они ведь очень просто могут прикончить парня, пока мы будет их искать.
Еще как могут, согласился Марсель. Девятнадцать фамилий… И одна из них, по идее, должна навести нас на какой-то адрес… Плюс «мазда» с частью номера…
— Именно, Марс, именно. Мне кажется, если у нас и есть шанс, то это именно эти девятнадцать фамилий. Если дорожная полиция нам поможет, мы очень даже можем их зацепить.
— Согласен. Но надо спешить. — Марсель пригнулся: — Женевьев, тебе придется провести эту ночь без меня.
— Я уже поняла. — Женевьев не пыталась скрыть огорчения.
— Мне очень жаль, бэби. — Марсель поцеловал ее в щеку. — Но ничего не поделаешь. Будь умницей, хорошо?
— Уговорил. — Женевьев послала Жильберу воздушный поцелуй. — Чао, ребята. Желаю удачи.
* * *
Анри лежал на чем-то жестком. Все тело разламывалось. Он был в полузабытьи, сквозь туман проносились воспоминания, в основном эти воспоминания касались Ксаты. Он вспоминал все, что рассказала ему мать о Ксате, о том, что случилось с Ксатой и почему Ксата теперь такая. Он узнал, что Ксата — единственная дочь Омегву, которую тот любит острой, болезненной любовью. Когда Ксата была маленькой, Омегву вывез жену и дочь в Париж, но мать Ксаты так и не смогла приспособиться к парижской жизни, и они вернулись в Бангу, правда, за это время Омегву успел послать ходатайство французскому правительству, и обе, Ксата и ее мать, стали французскими подданными. После того как началась война, Ксата и мать продолжали жить в Бангу — однако могли себя чувствовать там в полной безопасности, поскольку практически их охраняла вся деревня. Однако беда пришла совсем с другой стороны… Однажды, когда Ксате было одиннадцать, она, гуляя в лесу, наткнулась на двух пришельцев — охотников, промышлявших в джунглях браконьерством. Выросшие в лесу и уверенные, что могут легко скрыться, охотники схватили Ксату, изнасиловали, а затем ушли, думая, что успеют перейти границы своего племени. Ксата вернулась в Бангу и полгода после этого случая пролежала с нервным потрясением. Охотников же, заколотых боевым копьем, через несколько дней обнаружила в лесу полиция; кто это сделал точно, в Бангу не знают до сих пор, однако ходит слух, что насильникам отомстил тот самый влюбленный в Ксату парень, Балубу, которому тогда только исполнилось восемнадцать. По обычаям племени и древним поверьям Ксата может теперь выйти замуж только за того человека, который лично отомстил обидчикам, и ни за кого другого, и именно поэтому, наверное, Балубу и считает себя единственным претендентом на ее руку. Вспомнив об этом, Анри застонал. Как же ему сейчас тяжело… Как тяжело… Именно с этим ощущением он снова провалился в пустоту.