Может наречие Хаоса попробовать? Но его никто на Дее, кроме нас тифлингов, не знает. И никто не может знать, у обитающих здесь разумных просто не хватит органов чувств, чтобы уловить все оттенки интонаций. Там же не только звуки используются, но и жесты, и переливы окраски чешуи, и даже запахи… Его даже эльфийские «понималки» не берут, даже те которые специально для расшифровки этого наречия зачаровать пытались…
Демоны-предки, ну я и дура. Я в злости хлопнула себя по лбу и щелкнула хвостом. У меня же в фургоне дюжина универсальных «понималок», самых лучших из производимых партиями. Все произошедшее можно списать на форс мажор, заказчики перетопчутся, ни один упрекнуть отца просто не посмеет в срыве поставок.
Так, теперь достать их оттуда. Дернулась, и тут же поняла, что не доползу. А если и доползу, то взобраться в фургон точно не получиться. Эти люди точно меня за помешанную примут… Ну да, представляю себе картину, голая полудохлая тифлингесса, перемотанная тряпьем, виляя голой задницей ползет к фургону. Ну уж нет… Ой, у людей же какие то дурацкие традиции, как раз на тему голых задниц. Вроде как голышом перед другими разумными расхаживать неприлично. Нет уж, воздержусь, наверное. Попробуем так…
Я дернула главного за рукав и ткнула пальцем в повозку. Блин, ну тупые, не понимает. Дернула и ткнула еще раз. Вот зараза, даже не двинулся. Только медленно и отчетливо произнес какое-то слово. Наверное, название повозки на его языке. Неплохо, но немного не то. Я уже потянула его к повозке. Он опять повторил то же слово, еще медленнее, буквально по отдельным звукам. Медленно и отчетливо, медленно и отчетливо…
Мне захотелось взвыть от досады на свой идиотизм и несколько раз стукнуться головой о борт повозки. Церемониальный… Те неправильные т′сареш говорили на церемониальном. Вспоминай голова, вспоминай. Так, повозка, нечто на четырех колесах, для перевозки… Вспомнила.
— Vectabulum… — сказала я и тут же поправилась, вспомнив, что там есть приставка, обозначающая внутреннюю часть. — Subvectabulum…
Лицо главного приняло такое выражение, будто он что-то пытался вспомнить. А откуда сверху раздался голос. Ох, их шестеро, еще один сидит на верхушке повозки. На страже что ли? А сейчас свесился вниз и переговаривается со своим начальником.
Неужели знают этот язык?
— Te dicere in Latina? Tu intelligere me? — вдруг достаточно бегло спросил бородатый. Главный на него заинтересованно посмотрел. Я же пыталась разобрать фразу. «Ты» и «говоришь» я поняла. А вот дальше… Intelligere, intelligere… Знакомое что-то. И тут перед глазами встает ожившее воспоминание. Человек — учитель, сутулый, весь какой-то ссохшийся, с длинной седой бородой, хлопает ладонью по столу и раздраженно бросает: