Продолжения проповеди не последовало, сапоги жреца заскрипели по дороге, отдаляясь. Главный, у которого я по прежнему сидела на коленях, продолжал молча гладить меня по голове. Я потихоньку начала успокаиваться. Хотя надо отдать должное, спор со жрецом немного помог мне сосредоточиться и взять себя в руки. Я расслышала, как к нам подошел кто-то еще и тихо сел рядом.
— Тирли, ты охренел? — прорезались в голосе главного командные и явно недовольные нотки.
— Спокойно командир, Потапыч проснулся, — ответил тихо подошедший. — Он меня сменил на фишке. Говорит, что стимуляторы его уже отпустили. Комар лег баиньки, сменит его через четыре часа. Потом твоя очередь.
А, точно, обладатель этого голоса сидел на фургоне и узнал церемониальный язык, я запомнила голос.
— Добро, — державший меня чуть-чуть пошевелился, разминая явно затекшие мышцы. Я подумала, что надо бы с него слезть, наверное. Но прижиматься к нему было так… уютно. Почти как к папе. Слезы опять навернулись мне на глаза.
— Шелли, я понимаю, что мы очень разные, извини, если я скажу что-нибудь не так, — наконец нарушил тишину главный. — Но мне приходилось за свою жизнь очень много убивать, равно, как и терять друзей. Но у нас есть поверье… не знаю даже, связано ли оно с богом или еще… может просто традиция… Мы верим, что пока мы помним тех, кто ушел, они какой-то частицей своей… личности, остаются среди нас, тех, кто их помнит. И чем больше народу вспоминает ушедших, тем большая часть их сущности остается среди нас. И мы считаем, что самое худшее, что только можно сделать по отношению к умершим товарищам — это перестать их вспоминать.
— Может у вас и так, — вздохнула я. — Хорошая традиция на самом деле. Но мы точно знаем, что происходит с нашей личностью после смерти. Краткая вспышка, полет в междумирье и слияние с хаосом. Я сама не видела, я еще маленькая, но и папа и дядя бывали в пограничных мирах. Они рассказывали…
— Но кто может знать, все долетает до вашего хаоса, или какая то малая частичка может отколоться по дороге, привлеченная воспоминаниями родных и друзей? — хитро усмехнулся человек. — У нас даже сложилось правило, когда мы компанией собираемся за столом, мы, поднимая третий стакан… да, пусть будет стакан, вспоминаем всех тех, кого нет сегодня с нами…
Я промолчала… Странные эти люди, ничего похожего я не слышала раньше. Хотя и не интересовалась ими особо. С другой стороны, у одного из торговых партнеров отца склеп с его предками был прямо в саду городского дома. И на раутах он очень любил хвастаться своими предками, как будто напоказ, мол смотрите сколько их у меня… Никогда не могла понять, у нас чем меньше поколений прошло после предка-демона — тем сильнее род. А у людей все наоборот.