Почти два часа Слейг никого не впускал к себе в кабинет. Он ходил из угла в угол, останавливался у высокого окна, садился в свое громадное кресло, похожее на трон правителя небольшого государства, и все время думал, думал и думал. Надо было придумать что-то такое особенное, чтобы и Мультифритом завладеть, и чтобы никто, совершенно никто, его в этом не заподозрил.
Через четыре часа упорных размышлений, Слейг поправил свисавшую на грудь массивную золотую цепь, знак власти бургомистра, поднял со стола серебряный колокольчик и позвонил. Слуга бесшумно отворил высокую дверь.
- Начальника канцелярии ко мне! - приказал Слейг.
Бренадон тотчас явился. Полулежа в громадном кресле, бургомистр долго разглядывал эльфа, как будто видел его в первый раз.
"Жулик, - нисколько не сомневаясь, определил Слейг. - Всегда был жуликом, жуликом и останется. Верить ему нельзя. Верить нельзя никому, а эльфам - тем более. Все до одного - жулики. Думают, будто я не знаю, что они запускают руки в городскую казну, по самые локти. Мало им того, что взятки берут, так еще и воруют. Клейма на них ставить негде. А этот больше всех гребет".
"Что-то этой толстой черепахе от меня надо, - понял Бренадон, разглядывая, заплывшую жиром, рыхлую физиономию бургомистра. - Глазки прищурил и губы выпятил, как курица гузку. Он, когда что-то хитрое задумывает, всегда такую глупую рожу корчит. Кажется, я со своей бронзой не вовремя".
"Может быть, послать кого-нибудь другого? - продолжал размышлять Слейг. - А кого? Все они воры и прохвосты. Все, как один. Такое у меня окружение. С каким отребьем работать приходится, - пожалел он себя. - Бездельники и дармоеды. Никому ничего серьезного поручить нельзя. А Бренадон, пожалуй, лучший из них. Все-таки бывший вождь. Он, конечно, пройдоха, жулик и взяточник, но остальные еще хуже. Этот хоть понимает, что лучшей кормушки, чем моя канцелярия, он не найдет".
"Все ему мало, - с презрением думал о своем начальнике Бренадон. - Он ведь половину городской казны отсыпает в свои сундуки. Какому проходимцу приходится служить, какому ничтожеству приходится подчиняться мне, потомственному вождю эльфов! До чего несправедливо устроен мир".
"Ну и морду он у нас, здесь, наел. За щеками ушей не видно. Этот обратно в лес идти не захочет, - определил Слейг. - Там, в лесу, ему придется корешки жевать и росу пить. Месяц протянет, но не больше. Через месяц он сдохнет от такой поганой жизни. Никуда он не денется, сделает все, что я ему велю. Да и послать больше некого".
"Ну, жирный боров, выкладывай, что ты там задумал. А я послушаю, - эльф терпеливо ждал, слегка наклонив голову, выражая этим и почтение к бургомистру и готовность выполнить любой его приказ. - Эх, попался бы ты мне в лесу, лет десять назад".