Спрятавшись за деревьями, Плэгас ждал. Мотор скиммера затих; вода всколыхнулась, раздались взволнованные крики, и яркие вспышки света разорвали черноту ночи.
– Учитель!
Послышался резкий горловой рык, затем кто-то завопил от боли.
– Отойди, падаван.
– Учитель, это же…
Новый вскрик, еще пронзительнее предыдущего.
– Нет! Не надо!
Свист рассекаемого воздуха, страдальческий вопль. Что-то тяжелое плюхнулось в воду.
– Он жив? Жив?
Кто-то застонал.
– Постой…
Волны разбились об оплетенный корнями берег – недалеко от того места, где прятался Плэгас.
– Учитель?
– Все кончено. Он мертв.
Более полувека «Капиталы Дамаска» занимали одну из самых величественных башен Харнейдена. Не такой высокий и громоздкий, как те, что принадлежали Межгалактическому банковскому клану и его многочисленным филиалам, этот небоскреб, однако, мог похвастаться тем, что был выстроен вблизи одного из крупнейших термальных озер города, которое перешло в собственность компании и со временем превратилось в эксклюзивную здравницу. Руководство «Капиталов Дамаска» любовалось озером и окружавшими его горячими источниками с террасы на двухсотом этаже, где Хего Дамаск, Ларш Хилл и другие члены совета директоров регулярно собирались на проводимые дважды в неделю совещания. В центре непомерно большого круглого стола светилось голоизображение человека в четверть своего роста, который обращался к муунам на общегалактическом, находясь на далекой планете Набу.
Человек был среднего роста, имел темно-каштановые волосы, зачесанные назад, покатый лоб, густую длинную бородку с усами и ясные голубые глаза, глубоко посаженные на симметричном, но в целом ничем не примечательном лице. На нем был пышный цветастый камзол, расшитый рунической каллиграфией, и парчовый плащ, ниспадавший до колен и открывавший взору высокие полированные до блеска кожаные сапоги на низких каблуках. Звали его Арс Веруна, и, хотя в настоящий момент он не состоял в монархическом правительстве Набу, говорил он от лица претендента на престол Бона Тапало и, в случае его избрания, был наиболее вероятным кандидатом на должность губернатора столичного города Тид.
– Недавние обвинения, выдвинутые главами нескольких аристократических домов, подорвали доверие к нашей партии, – разглагольствовал Веруна, обращаясь к собравшимся муунам. – Нужно перехватить инициативу, и как можно скорее. Ряд встречных обвинений, сделанных неизвестным благодетелем, в некоторой степени сгладил первоначальный ущерб, который нанесли нам пресс-релизы аристократов, но электорат стал вести себя более осмотрительно, а это только на руку нашим оппонентам из провинции.