— Пироги запрещено покупать в магазине, — заявил Нат. — Их нужно печь.
О Боже!
— Руби, у тебя тоже есть такое же письмо?
— Нет.
Тайлер облегченно выдохнул:
— Это уже кое-что.
— Кажется, я свое потеряла, — услужливо сказала Руби.
— И что будет, если завтра вы явитесь в школу без пирогов?
На лицах обоих отразилось искреннее возмущение.
— Но мы должны. Иначе у нас будут проблемы.
Тайлер продолжил чтение. Во вторник вечером, жизнерадостно говорилось в письме, все посетят ярмарку пирогов, которая будет устроена вокруг елки, и послушают рождественские гимны в исполнении учеников пятых классов, которые будут выступать в костюмах Викторианской эпохи.
Он поднял глаза на Руби:
— Ты в каком классе?
Взгляд Руби ясно говорил: «Ну ты и пень!»
— В пятом.
М-да, что-то больно крутой оказалась кривая обучения,[45] ничего не скажешь.
— И ты завтра вечером поешь рождественские гимны?
— Не имеет значения. Я скажу, что не могу прийти.
— А костюмы Викторианской эпохи? Где их берут?
— Думала попросить маму, чтобы она его сделала. Но она в больнице, — ответила Руби, — так что на ярмарку мы не идем. Можешь не беспокоиться.
Тайлер внимательно посмотрел на нее. Кривая резко задралась вверх, почти до вертикальной линии.
— И не пытайся печь пироги, — добавил Нат. — Потому что они все равно у тебя сгорят.
— Чем ты вчера занимался?
— Пек двадцать четыре рождественских пирожка.
— Но зачем?.. О Господи! Ярмарка пирогов, я совсем забыла! — Лотти не верилось, что она могла забыть об этом. — А Руби должна была… ладно, они справятся без нее.
— Все в порядке, мы пойдем. Я знаю, что нужен викторианский костюм, — обреченно сказал Тайлер. — Я нашел в Челтнеме один магазинчик, который сдает в аренду костюмы.
— Ты не обязан все это делать! — возразила Лотти.
— Но ведь это нужно сделать.
— Это всего лишь начальная школа Оакли, а не лондонский Палладиум. Руби может нарядиться уличным мальчишкой, — объяснила Лотти. — Возьмет старые штаны и обрежет их ниже колена, чтобы выглядеть оборванцем. Наденет какую-нибудь рубашку, застегнет ее сикось-накось, взъерошит себе волосы и испачкает лицо грязью.
Тайлер, который явно испытал облегчение, сказал:
— Ладно.
— И не забудь камеру.
— Хорошо.
— Ой, я же добровольно вызвалась продавать елки.
— Я все сделаю.
— Тебе понадобятся садовые перчатки.
— Зачем, чтобы Нат не смог меня покусать?
— Они все еще ненавидят тебя?
— Даже сильнее, чем раньше. Ничего страшного, я с этим справлюсь.
— А как же Лиана?
— Она меня не ненавидит.
— Она, наверное, уже по горло сыта этой ситуацией. — Лотти приложила все усилия, чтобы в ее голосе прозвучала обеспокоенность.