– Я… может… в душ сбегаю? – еле вымолвил он.
– Там Зина, сейчас она выйдет, – ответила ему женщина, раскладывая яичницу по тарелкам.
– Зина?! Кто это?! – Гена оторопел от одной только мысли, что в квартире есть еще кто‑то, видевший его позор.
– Хорош! – покачала головой женщина. – Совсем ничего не помнишь! Мне одной страшно было ехать, вот соседка и согласилась мне помочь.
В подтверждение ее слов вошла совсем уж старенькая женщина с седым «одуванчиком» на голове и подслеповатыми глазами.
– А вот и Зиночка! – обрадовалась женщина.
Гену снова бросило в пот.
– Девочки… э-э… дамы… я, конечно, извиняюсь… Я не совсем понимаю, что происходит, но я ничего не помню! Надеюсь, я ничем вас не обидел? – спросил он дрожащим голосом.
– Обидел? – переспросила первая «гостья». – Конечно нет! Все отлично!
«Надеюсь, я не участвовал в групповой развлекаловке с пенсионерками», – подумал Гена и содрогнулся от ужаса.
Женщина внимательно всмотрелась в озабоченное бледное лицо Гены и сказала:
– Моя дочь, Мирабелла, сказала, что занята одним очень важным делом. Но это дело немного «скользкое», как она выразилась. И если она вдруг не приедет домой ночевать, я должна буду позвонить следователю – Геннадию Викторовичу Столярову. Она дала мне ваш номер телефона. Я успокоилась, поняв, что это дело контролирует представитель официальных органов. А приставать к Мирабелле, спрашивать, чем она занимается, бесполезно, она сказала, что это не мое дело… и ничего страшного не произойдет. Вчера она объявила, что едет на фабрику головных уборов. Я, естественно, поинтересовалась, что она там забыла. Мирабелла сказала, чтобы я не волновалась, они с Гришей едут всего лишь на разведку. Она не вернулась вечером. Что‑то случилось с моей дочерью, сердце матери не обманешь, я чувствую: что‑то происходит! Вот я и позвонила вам. Вы мне весело сообщили, что ждете всех девочек, вместе взятых, к себе в гости! Я и рванула сюда – с подругой. Грешным делом я думала, что застану здесь и свою дочь, но, кроме пустых бутылок и вас, Геннадий, – в невменяемом состоянии – я никого тут не увидела. Вы даже не помните, как впустили нас в дом! И теперь я хочу задать вам прямой вопрос, Геннадий Викторович…
– Да, конечно! – Гену затрясло.
– Где моя дочь? – с вызовом спросила женщина, глядя на него.
– Дочь?!
– Мирабелла! – уточнила она.
– Тьфу ты! Так вы – мама Беллы! – обрадовался Геннадий.
– Да, и зовут меня Александра Ильинична! Вы и этого, похоже, не помните!
– Ой, а я‑то было подумал…
– Что подумал? – строго спросила она.
– Что у нас… что‑то было! – простодушно ответил он, и матушка Беллы вздрогнула и перекрестилась.