– Мерзавец, – высказался Геннадий.
– Прозрела я в одночасье, и так мне мерзко стало! Меня мама тогда еле успела спасти – из петли вытащила.
– Да ты с ума сошла! – воскликнул Гена, покосившись на ее курносый носик.
– Был грех. Так и живу – от одного залетного мужика к другому. Извини, что я на тебя все это повесила… А еще говорила, что не создаю никому проблем… Если будешь здесь когда‑нибудь, заходи…
Гена заглянул в ее красивые глаза – и содрогнулся, увидев всю боль, тоску и одиночество этой девушки.
Он погрузился в раздумья.
«Зачем она мне все рассказала, эта девчонка? Это так страшно… жутко… я не хочу этого знать! Я – такой же скот, как и ее сосед, я просыпался рядом с сотнями таких, как она, удовлетворив свои «туалетные», действительно, потребности. И больше ничего… Я же никогда не задумывался – что они чувствуют, о чем мечтают, на что надеются? Может, кто‑то ждал от меня любви, романтических чувств? И потом – в петлю? Какой ужас! Зачем она мне все это рассказала? Задела что‑то в душе, сильно и больно зацепила!» – Гена покосился на ее белокурую головку.
– Сколько тебе лет?
– Почти тридцать.
– Хорошо выглядишь!
– Спасибо, а тебе сколько? – спросила она, явно для приличия.
– За сорок уже.
– Ты красивый, твоей жене повезло, – сказала девушка.
– Меня никто еще не называл красивым, – честно ответил Геннадий.
– Высокий!
На душе у него стало еще тоскливее. Внутренний голос убеждал его: «Ничего ей не говори, не разубеждай ее! Пусть она думает, что ты женат, быстрее отстанет. Совсем уж бабы несчастными стали, бросаются на любого встречного!» Но почему‑то он сказал правду:
– Да не женат я! – Заметив ее вопросительный взгляд, Гена добавил: – Не сложилось. Неуживчивый я, как одинокий волк. Привык один быть. Не могу, когда кто‑то все время мельтешит перед глазами, убирается…
– Один? – прошептала девушка. – А кто же для тебя готовит, убирает?
– Сам.
– А детей не хочешь?
– Не думал я об этом. Да и какой из меня отец? Работа такая – всю жизнь следаком пашу. Вечером – бутылка пива, и на боковую. А на следующий день – опять сплошная беготня, а зарплата не очень‑то… Я неинтересен для гламурных женщин, – вздохнул Геннадий, – и совсем я не принц, и крепкое словцо могу ввернуть!
– У вас тяжелая работа! Я бы переживала, ждала бы такого мужа, как вы, со службы. Не легла бы спать, не дождавшись его.
– Почему? – удивился Гена.
– Как – почему? Я бы волновалась! А вдруг моего мужа убили в перестрелке?! Я бы волновалась за него! – повторила девушка. – Я бы ждала его, и на плите всегда бы стояли кастрюли с горячим борщом и мясом. Мужчина должен есть мясо! А детям я бы рассказывала, что у них самый замечательный папа на свете. Он борется с преступниками, а если ему государство за это мало платит, то это – вина государства, а не его.