Да — если он был европейцем.
Категорически нет — если он был туземцем.
Туземцы хотели не владеть, а пользоваться землей. Чтобы земля и оставалась божья, а они, скромные арендаторы имений божьих, могли бы распределять и перераспределять землю по своим представлениям о правде, равенстве и справедливости.
Ни одно из Белых правительств так и не провело аграрной реформы. Пытался Врангель уже в 1920-м, в Крыму… Поздно! Украинская Рада провела, раздавая землю крестьянам в частную собственность. Это была очень радикальная реформа, но крестьянский вождь Махно этому вовсе не рад. Вот что он пишет:
«Напрасно она (Рада. — А.Б.) в угоду буржуазии, изменив своим принципам в области земельной политики, признала право частной собственности на 30–40 десятин. Буржуазия, увлекшись своими временными победами над революцией, над носителями ее идей — революционными тружениками деревни и города, не удовлетворилась этой позорной изменой Рады трудящимся»[122]. А дальше еще круче: «Революция на селе принимает явно противовластнический характер… В этом залог того, чтобы вновь организовавшаяся Украинская шовинистическая власть в Киеве останется властью только для Киева. Крестьянство за ней не пойдет; а опираясь только на отравленный и зараженный властническими началами город, она далеко не уйдет»[123].
Что характерно — Махно-то ведь не кабинетный теоретик! Сын крестьянина, Нестор Иванович родился в Гуляй-поле и окончил церковно-приходскую школу. Он-то нес в себе и выражал вслух именно народные представления.
В этом смысле лозунг большевиков: «Земля — крестьянам!» и формула ленинского Декрета «О земле» очень соответствовала народным представлениям. Напомню эту формулу: земля национализируется и принадлежит государству. А государство передает всю землю в вечную безвозмездную аренду крестьянам.
Если вспомнить, что у московитов и их потомков государство было установлением божественным, и не всегда различалось божье и государственное, — формула окончательно становится «выстрелом в десятку»[124].
Получается — хорошо это или нет, но русские туземцы сыграли в Гражданской войне совсем по другим правилам, чем европейцы. И в дальнейшем у них были совершенно другие взгляды и вкусы. Они принимали сталинский переворот и государство, построенное Сталиным совсем иначе, чем европейцы.
Впрочем, интересная деталь — А. П. Окладников в последние годы жизни вспоминал, и не раз, как он вместе с Г. Ф. Дебецом и М. М. Герасимовым «агитировали массы» в Союзе воинствующих безбожников: хулиганы надевали на палки черепа и дико орали и выли во время богослужения в иркутских церквах. А. П. Окладников, от которого, казалось бы, трудно было этого ждать, под конец своих лет частенько захаживал в церковь, ставил свечку, поминал грехи, каялся. Казалось бы, от Г. Ф. Дебеца, тем более от М. М. Герасимова гораздо скорее можно ждать покаянного поведения. Но как раз ни тот ни другой никогда не проявили ни малейшего стремления покаяться.