— Чё-ё-ё-ртик, — постонала девушка. — Полюби меня. Никто меня не любит. Бог не любит меня. Одни напасти. Папки-мамки нет. Гонят меня, как собаку, бьют за кусок хлеба. Помоги мне, чёртик. Я всё сделаю, что хочешь. Я плохая. Я с папкой трахалась. Девку одну порезала. Я, как ты. У меня ничего нет. Волос нет, зубы на зоне выбили. Возьми меня, чёртик. Я совсем уже не могу.
После этого, она упала на спину и провалилась в сон, как будто и не просыпалась.
Наутро, с первыми лучами солнца, она уже бодро шагала через степь. Коршун восходил над ней на крыльях ветра. Теперь она точно знала, куда идёт. Она шла к морю.
По пустынной дороге мчался новенький чёрный «фольксваген» с красивой откидной крышей. В открытом бежевом салоне сидел элегантный джентельмен лет сорока и мажорно насвистывал. Свежий ветер шевелил его густые волосы с благородной проседью, твёрдо очерченная челюсть поблескивала от лосьона, голубые глаза целеустремлённо смотрели вперёд.
Впереди показался дорожный знак, побитый то ли камнями, то ли пулями и указующий неизвестно что. Под знаком, улыбаясь, стояла голосующая девушка. На ней были чёрные шорты, мальчишеская майка и чёрная бейсболка, у ног — рюкзак.
Водитель затормозил в туче пыли, потом сдал назад. Как можно было не подобрать такую находку?
Неподалёку от вокзала, в небольшом южном городке, утопающем в зелени, учительница младших классов переводила через дорогу весело щебечущую стайку детей. Под дорожным знаком с изображением человечка, перебегающего дорогу с маленьким портфельчиком в руке, она обратила внимание на мужчину, сидевшего в чёрном «фольксвагене», неподвижно навалившись на руль.
Неспешно прибывшая провинциальная полиция, не сразу обнаружила маленькую дырочку от заточки в густых волосах на затылке водителя. Ни денег, ни документов она не обнаружила.
О, Днепр! Не всякая птица долетит до середины Днепра. Но, некоторые птицы летят и дальше, и все реки впадают в море.
У самого синего моря, вдоль полоски галечного пляжа тянулась пустынная шоссейная дорога. За дорогой тянулись и высились пустынные, глинистые сопки, где приезжие из Москвы ребята любили снимать фильмы про суровый Афганистан, далеко не отрываясь от прелестей Казантипа и коктейлей Коктебеля. На пляже, приезжие из Москвы ребята и девочки любили позагорать голышом. Здесь было царство нудизма, свободной любви, лёгких наркотиков, лёгких, как морской бриз денег, солнца и вход свободен — равно под солнцем и под луной.
На дороге, террасой возвышавшейся над полоской пляжа, стоял джип, надутый и серый, как грозовая туча. Поверх серятины на капоте был ярко нарисован оранжево-чёрный леопард с зелёными глазами. У джипа стояли четверо мужчин, вперив глаза в полоску пляжа, где бродили, сидели, стояли и лежали в разных позах голые мальчики и девочки. Мужчин интересовали, преимущественно, девочки.