Вскоре разразилась война с кочевниками ойратами (западными монголами). Конфуцианцы призывали не потакать «варварам» и не обменивать столь необходимый кочевникам чай на якобы ненужных китайцам лошадей. Но воевать пришлось Ван Чжэню, убедившему императора самому возглавить поход. Для евнуха важно было не разлучаться с Чжу Цичжэнем, дабы уберечь его от влияния враждебной группировки. К несчастью, поход кончился катастрофой. В местности Туму 1 сентября 1449 г. ойратский вождь Эсэн наголову разгромил китайское войско. Вэн Чжэнь был убит, а император попал в плен.
Отправляясь в поход, Чжу Цичжэнь доверил регентство сводному брату. Узнав о катастрофе, придворные предложили регенту срочно заключать мир с ойратами и эвакуировать столицу в Нанкин. Но возобладала партия «патриотов» под руководством Юй Цаня, заместителя павшего в бою начальника военного ведомства. Он убедил регента занять престол самому (присвоив брату звание «великого предшествующего императора») и настоял на подготовке к обороне. Эсен не стал сразу развивать свой успех, рассчитывая на то, что китайцы пойдут на любые уступки, раз у него в плену император. Однако Юй Цань напомнил ему изречение Мэн-цзы: самым важным является народ, затем - страна и лишь затем - государь. Поняв, что законный император принесен в жертву интересам правящей китайской элиты и переговорами он ничего не добьется, Эсэн начал штурм Пекина. Юй Цань вел активную оборону, применяя артиллерию в неслыханных ранее масштабах. Потерпев неудачу, Эсэн вынужден был вернуться в Степь. Возможно, задумав компенсировать провал похода и стремясь посеять раздоры в среде высшего руководства в Пекине, Эсэн отпустил своего венценосного пленника домой.
Можно считать, что замыслы Эсэна частично сбылись. «Великий предшествующий император» жил в столице под охраной до 1457 г., когда военный переворот вновь привел его к власти. На радостях он казнил Юй Цаня, считая его трактовку Мэн-цзы заурядным предательством (потом, правда, в честь спасителя Пекина был воздвигнут поминальный храм). Пребывание в плену наложило глубокий отпечаток на культурную политику Чжу Цичжэня, резко усилив его стремление к возвеличению исконно китайских ценностей и уничтожению кочевых. Хотя правление Чжу Цичжэня носило вполне мирный характер, он запретил в столице говорить по-монгольски, носить монгольскую одежду, а также прекратил обычай закапывать наложниц вместе с покойным императором. Со второй половины XV в. Поднебесная не знала «конных императоров» и перешла к стратегической обороне, восстановив Великую стену.