— Хорошо.
Его дыхание участилось, пальцы запутались в ее волосах. Он стал двигаться быстрее и мощнее, заставляя кровать сотрясаться. Однако ей нравился его напор, ее тело охотно откликалось на него. Наслаждение нарастало в ней с каждым его толчком, а скольжение обратно будило отчаянное желание снова ощутить его вторжение. Она приподнимала бедра, отчаянно стремясь ускорить новый контакт. Сердце у нее бешено колотилось — и она начинала ощущать биение его пульса, когда он входил в нее до конца и на мгновение их тела крепко соединялись.
Удовольствие, которое он доставил ей своими ласками, блекло по сравнению с экстазом, который нарастал сейчас в ней. Это чувство было гораздо более глубоким и сильным. Она приподнялась над кроватью, чтобы снова принять его в себя — и, когда он погрузился в нее до упора, тугой комок желания взорвался, заставив ее закричать. Она выгнулась, стискивая его бедра ногами, и волна блаженства прокатилась по ней, захлестывая ее тело, наполняя ее сладким удовлетворением. Гордон еще несколько раз резко вошел в нее, а потом хрипло застонал и содрогнулся. Джемма почувствовала, как напряглись все его мышцы. Глубоко в ней излился фонтан его семени. Жаркий поток вызвал в ней новый мягкий отголосок наслаждения. На этот раз ее тело словно доило его плоть, сокращаясь, вбирая в себя его семя.
Наслаждение размягчило ее дрожащую плоть. Она лежала на постели, раскинув руки, словно брошенная кукла. У нее недоставало сил даже на то, чтобы притянуть руки ближе к телу. Ей едва хватало воли, чтобы дышать, ее грудь бурно вздымалась, сердце отчаянно колотилось о ребра.
Запечатлев на ее губах нежный поцелуй, Гордон перекатился на матрас и, обвив ее за талию, притянул к себе. Ее голова устроилась у него на груди — и она услышала, что его сердце бьется в такт с ее собственным.
— Готов поклясться, что в этой спальне зима будет просто жаркая!
Джемма улыбнулась, сама не зная, вызвана ли ее улыбка его словами или тем, как его рука медленно и ласково скользит по ее спине и бедру. Он гладил ее так нежно, что у нее на глаза навернулись слезы: ведь он не обязан был проявлять такую нежность. Он ей супруг, а не возлюбленный.
«Может быть, он сможет стать и тем и другим».
Джемма постаралась заглушить свой внутренний голос. Эта мысль была слишком опасной и грозила ей сердечными страданиями. Однако она не смогла прогнать эту мечту, потому что в их отношениях уже появилась слишком заметная нежность. Ей не удалось подавить свои чувства; похоже было, что, раз вырвавшись наружу, они уже не позволят ей запереть их на замок.