Наступает перерыв, девушку уводят переодеваться. Стас закрывает лицо руками. Трет его ладонями. Вера вспоминает его слова о том, что он работал над фотографиями всю ночь. Ей становится стыдно. Ну, ладно, все равно уже приперлась…
— Стас?..
— О, привет! Когда ты…
— Я тебе не сильно помешала?
— Да нет.
Вера замечает красные воспаленные глаза.
— Ты сегодня ночью вообще спал?
— Пару часов. Пойдем, я тебе дам ноут, посмотришь пока.
Вера садится тихонько в уголке с ноутбуком. И медленно офигевает. Выбрать какую-то одну невозможно. Веру распирает от гордости. Она всегда ровно относилась к своей внешности. Далеко не уродина. Если приложить определенные усилия, так и вовсе красавица. Но это неинтересно. Потому что скучно. А Вера не любит всего, что скучно.
Как-то раз, в ответ на очередной комплимент ее выдающимся интеллектуальным способностям, она выдала фразу: «Меня Бог умом обидел». Потому что искренне считала, что излишек ума счастья не приносит. Скорее, наоборот. Вот она, например. Вместо того, чтобы выжать из своих и так весьма нескудных внешних данных максимум, а при разговоре строить глазки и приторно восхищаться всем, что ей говорят, Вера поступала с точностью до наоборот. На собственную внешность плевать хотела, а в разговоре больше всего ценила умного и равного себе собеседника. Ну, а если что не так, пеняйте на себя.
А вот теперь, глядя в монитор ноутбука, Вера узнавала и не узнавала себя. Стас как-то умудрился разглядеть и вытащить наружу ее красоту. И при этом она оставалась собой. И кем-то другим. Одновременно. Все это было путано, непонятно. Но одно Вера знала совершенно точно. Это было великолепно. Никто не делал ей более роскошного подарка. И у нее нет никаких причин злиться на наиталантливейшую очаровашку Стаса Соловьева.
* * *
По окончании фотосета они пили кофе в находящемся в этом же здании небольшом ресторанчике.
— Я с трудом удерживаюсь от желания пасть ниц, — Вера не может не ехидничать, но искренне надеется, что Стас поймет всю глубину ее восхищения.
— Да ладно, это лишнее, — Стас слабо улыбается. Вид у него довольно потрепанный.
— Слушай, ты еще сегодня работаешь?
— Ага, мы в два на набережной снимаем какой-то рекламный отстой. У меня есть час с небольшим, приткнусь где-нибудь, подремлю. Кстати, — продолжает Стас, — чтобы отбить желание падать ниц. Ты читала, какое название нашему творческому дуэту дали?
— Какое?
— «Красавицо и чудовищо». Причем твои литературные собратья полагают, что чудовищо — ты. Ну, а мои фотодрузья — что я.
Вера хохочет.
— Мне нравится. А почему ты-то чудовище?