Иногда я думаю: что было бы со мной, что было бы со всеми нами, если бы в мире не было советской власти — «страны нашей души»?
И мне становится страшно.
Мне становится душно до обморока от одной мысли, что надо снова дышать темным, смрадным и неподвижным воздухом старого, рабского мира без надежды на освобождение.
И как хорошо бывает снова и снова полной грудью вдохнуть свежий, сильный воздух нового мира и услышать ту музыку мировой гармонии, о которой так тосковали лучшие люди прошлого.
Если бы мне каким‑нибудь чудом вернули мою молодость и сказали: «Перед тобой опять твоя жизнь. Ты властен сделать ее такой, какой пожелаешь. Приказывай. Все будет исполнено по твоей воле. Хочешь быть знаменитым, сказочно красивым, несметно богатым? Хочешь путешествовать, наслаждаться любовью красивейших женщин, писать гениальные поэмы, повелевать народами? Все это сделается по одному твоему мановению, но только при условии, что ты навсегда останешься «по ту сторону», то есть в старом, обветшалом мире бедных и богатых, сильных и слабых, господ и рабов, белых и черных, и никогда не будешь дышать воздухом коммунизма, никогда не услышишь музыки мировой справедливости…», то я бы ответил:
«Нет. Ничего мне от вас не нужно. Пусть я лучше останусь таким, как я есть, и таким, каким я был. Пусть я лучше еще раз переживу мою чудесную нищую молодость, овеянную октябрьскими бурями. Пусть лучше я еще раз переживу мою беспокойную, трудную, сложную — и трижды благословенную — зрелость. И пусть я опять остановлюсь на пороге старости и снова увижу так близко перед собой зарю коммунизма. Отойдите. Не заслоняйте от меня солнца!»
Эти слова были написаны в 1974 году — в самом начале эпохи «застоя».
Между тем небезызвестный в 70–х годах Михаил Восленский, лишенный советского гражданства за свою скандально нашумевшую и многократно переизданную на различных языках книгу «Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза», пытался ответить на вопрос, есть ли в Советском Союзе советская власть. Вопрос, на первый взгляд, казалось бы, лишен смысла. Действительно: какая же еще другая власть могла быть в советском государстве? Уж плохая она или хорошая, но власть‑то была советская! Он, однако, весьма доказательно убеждает читателей о несколько иной ситуации, связанной с открытием В. И. Лениным Советов как государственной формы диктатуры пролетариата. Давайте проследим за ходом размышлений воинствующего историка. Логика, по М. Восленскому, такова.
Что такое советская власть? Любая власть в государстве, именуемом Советский Союз? Нет. Советская власть — это определенная форма власти, концепция которой тщательно разработана.