Он понял, что и сейчас чувствует боль в горле. Локен сделал глубокий вдох, и глотку действительно обожгло, но на этот раз причиной был горячий и сухой ветер Давина, дующий с севера. В этот момент Локен хотел оказаться где угодно, только не здесь. Этому миру нельзя было отказать в красоте, но Давин не нравился ему, хотя Локен и не мог сказать, что именно его тревожило. Неприятное ощущение возникло в его душе еще во время перелета с Ксенобии на Давин, но он решительно отогнал беспокойные мысли и впереди своего командира шагнул на поверхность планеты.
Тому, кто, как Локен, вырос в кошмарных промышленных катакомбах Хтонии, просторы Давина не могли не показаться опьяняюще красивыми. К западу от места высадки возвышались горные вершины, достающие до самых звезд, а дальше к северу, как было известно Локену, простирались долины, хранящие удивительные захоронения древних королей.
Да, они выиграли хорошую войну на Давине.
Но почему Несущие Слово снова позвали их сюда?
Несколькими часами раньше на капитанском мостике Малогарст активировал электронный блокнот, который держал в изувеченной руке. Несмотря на все усилия апотекариев Легиона, кожа плохо приросла и осталась ярко-розовой. Он еще раз прочитал послание, содержащееся в блокноте, и употребляемые просителем выражения снова вызвали у него гнев.
Перспектива показывать это письмо Воителю совсем не радовала его, и на мгновение Малогарст задумался, нельзя ли проигнорировать послание и сделать вид, что оно никогда не попадало в его руки. Но он не дослужился бы до высокого положения советника Воителя, если бы осмелился ограждать своего патрона от неприятных известий. Малогарст вздохнул; слова любого льстивого чиновника в эти дни несут в себе частицу могущества Императора, и, как ни хотелось бы, послание невозможно оставить без внимания.
Воитель наверняка не согласится на это предложение, но Малогарст обязан показать ему блокнот. Преодолев момент слабости, он повернулся и захромал по стратегической палубе к личным покоям Хоруса. Он решил оставить послание на столе, где Воитель сам найдет его, когда придет время.
Дверь личных покоев плавно скользнула в сторону и открыла вход в уютное полутемное помещение.
Малогарст любил бывать в этих уединенных апартаментах, их прохладный воздух облегчал зуд воспаленной кожи и боль в искривленном позвоночнике. Тишину покоев нарушало лишь хриплое дыхание, вырывавшееся из его собственной груди, — исковерканный позвоночник выгнулся вперед и давил на легкие.
Шаркающей походкой он обошел большой гладкий овальный стол, направляясь к креслу, где обычно сидел Воитель.