Однажды, когда разговор зашел о Матье Робийяре, глаза Бюиссона налились кровью:
— Если бы он попался мне в руки, я бы сам перепилил ему шею ножовкой. И, останавливаясь время от времени, чтобы передохнуть, я с наслаждением слушал бы его вопли.
* * *
Мы будем встречаться с ним в течение трех лет. Когда он услышал о побеге Рене Жирье, в его глазах блеснула ностальгическая искорка. Но, узнав позднее, что я арестовал его на площади Опера, он довольно ухмыльнулся. День за днем я вылавливал всех его знакомых и однажды с гордостью сообщил ему:
— Я арестовал уже по твоему делу тридцать пять человек.
Он отпил немного вина, поставил стакан на стол и с вызовом бросил мне:
— Но одного вам так и не удалось поймать!
Сдвинув брови, несколько разочарованно я спросил его, кого он имеет в виду, хотя и был уверен в том, что речь идет об Орсетти.
— Кого именно?
— Куржибе. До этого вам не добраться.
— Куржибе? — удивленно спросил я. — Но это старая история, и меня она не интересует.
— Очень жаль, господин Борниш.
— Почему? — спросил я. — А тебе известно, где он находится?
— Разумеется. В Соединенных Штатах.
— Мои коллеги в ФБР могли бы разыскать его…
— Сомневаюсь. Кроме того, там его зовут совсем по-другому.
— А именно?
— Его зовут Фернан Шатлен, и он работает столяром.
Некоторое время я молча смотрю на Бюиссона, сидящего напротив меня со стаканом вина и с видом фанфарона. Я снова думаю о том, что мошенникам ничто не доставляет такого удовольствия, как выдать ближнего. Я могу сосчитать по пальцам тех, кто сохранил тайну и молчание, несмотря на все угрозы и наказания. Их было всего четверо: Франсис Кайо, Нюс, Пузатый и Лабори. Я думал, что Бюиссон тоже относится к этой породе людей, но он разочаровал меня. Он ведет себя как продажная девка.
— Почему ты выдаешь Куржибе? — спрашиваю я.
— Потому что я по уши в дерьме, потому что остальные тоже в дерьме, поэтому я не вижу оснований, почему Куржибе должен избежать этого.
— Ты роняешь себя в моих глазах, Эмиль.
12 февраля 1952 года. В Гаврском порту дует ледяной северный ветер. С Леклерком, инспектором, заменившим Урса, переведенного в Марсель, я жду прихода океанского лайнера «Америка». На его борту, в каюте 324, находится Эмиль Куржибе, которого разыскали для меня коллеги из ФБР. Четыре года назад он женился на хорошенькой американке из Калифорнии и открыл в Нью-Йорке мебельный магазин, специализирующийся на продаже мебели в стиле Людовика ХУ. Однажды он получил даже заказ из Белого дома. Через два месяца он должен был получить американское гражданство. Американские коллеги сообщили в своем рапорте, что Куржибе-Шатлен отличался примерным поведением. Если бы Бюиссон не донес на него, он мог навсегда забыть о своем прошлом.