— Спасибо, Эмиль, — вздыхает Полледри, — но если понадобится еще, скажи мне.
Бюиссон отрицательно мотает головой:
— Нет, этого хватит, сумма вполне значительная. Глупость стоит дорого.
Они переходят к сыру. Осушив две бутылки бордо, они разомлели. Неожиданно Полледри спрашивает:
— А сколько мы можем заработать?
— Около тридцати миллионов каждый, причем в старых купюрах, одним словом, все преимущества. Правда, надо будет выделить долю Матье Нантийцу, но это немного.
— Тридцать миллионов! — мечтательно повторяет Полледри.
— Что ты с ними сделаешь? — спрашивает Орсетти.
— Не знаю, — говорит Полледри. — Может быть, мы с Анриеттой купим ферму, где-нибудь далеко… Стану крестьянином…
— И заведешь детей? — спрашивает Бюиссон.
— Нет, детей не надо. С ними слишком много хлопот.
* * *
Оплатив счет, Эмиль присоединяется на улице к друзьям.
— Куда идем? — спрашивает Орсетти, которому хочется продолжать кутить.
Бюиссон равнодушно пожимает плечами и смотрит на часы:
— Почти десять. Пройдемся немного пешком, а потом, если хотите, зайдем в бар на Елисейских Полях.
— У меня в полночь свидание, — предупреждает Полледри, — она работает на тротуаре, возле Ла-Мадлен.
— Стоящая?
— Еще бы! Профессионалка высшего класса.
— Но ты ведь можешь выпить с нами рюмочку? — спрашивает Орсетти, немного завидуя успехам приятеля.
— Хорошо, но я зайду только на пять минут.
Трое мужчин пересекают улицу Сен-Доминик и доходят до угла проезда Ландрье, в который сворачивает Бюиссон.
— Куда мы идем, Эмиль? — спрашивает удивленный Орсетти.
— На другом конце, на улице Юниверсите, один мой приятель содержит пикантное кабаре…
— Странно. В таком изысканном квартале?
— А почему бы и нет? Буржуа тоже люди: они пьют, танцуют, любят… Поскольку у Полледри мало времени, заглянем для начала туда, а затем продолжим без него…
Бюиссон спокойно ныряет в проезд; друзья следуют за ним.
* * *
Пройдя сто метров, они слышат позади автомобильный гудок, требующий освободить проезд. Орсетти поднимается на тротуар с правой стороны, Бюиссон хватает рукой Полледри и увлекает его на узкий тротуар слева. Машина уже почти поравнялась с ними.
Внезапно Бюиссон с чудовищной силой толкает Полледри вперед, и через секунду в его руке блестит кольт. Раздается выстрел. Тело Полледри тяжело оседает на тротуар. Стоя перед своей жертвой с вытянутой рукой, Бюиссон делает еще пять выстрелов. В обойме остается последняя пуля. Бюиссон не спеша наклоняется над трупом, переворачивает его на спину, нащупывает окровавленный рот, открывает его, вытягивает наружу язык Итальянца и снова стреляет.