— Надо их совместить, — попросил Рогов. — Сможешь?
— Не понял? — удивился Семен.
— На компьютере, — пояснил Рогов. — Вместо меня вставить Егорова. Его лицо, то есть.
— Зачем?!
— Чтоб ему выговор сняли, — терпеливо объяснял Рогов.
— А тебе повесили? — Семен подивился Роговской логике.
— Да нет, — Вася досадливо поморщился. — Это оперативная комбинация. Якобы он жених из Африки. Мошенницу на него будем ловить.
— На Егорова ловить? Он же не оперативник. И вообще…
Егоров на оперативном просторе — такое и впрямь не очень укладывалось в голове.
— Зато у него выговор, — напомнил Василий.
— Ладно. Будем считать, что понятно.
— До вечера управишься? — обрадовался Рогов.
— С вас ящик бананов.
Егоров в выходном костюме стоял перед зеркалом в своей прихожей и, нервно поглядывая на часы, поправлял галстук и прическу. Галстук для операции «Жених» он покупал специально. У Егорова все галстуки были однотонные, аккуратные, культурные («скучные», сказал бы сторонний наблюдатель), но для жениха из Африки был уместнее пестрый. Егоров три магазина обошел. В одном даже обнаружил галстук с обезьянами и крокодилами, вроде бы подходящий по тематике. Но, поразмыслив, Сергей Аркадьевич решил, что это будет несколько нарочито. Поэтому остановился на расцветке «пожар в джунглях».
Хорошим актером Сергей Аркадьевич себя не считал. В армии в самодеятельности ему предложили однажды — углядев таинственное внешнее сходство — роль Ленина. Егоров подошел к делу ответственно, из всей палитры образа вождя мирового пролетариата выбрал наиболее запоминающийся элемент — картавость. И картавил на сцене столь старательно, что сидевший на первом ряду генерал, гость из округа, счел работу актера глумлением и издевательством. И просто погнал Егорова из сцены. Хорошо, что не из комсомола: комсорг Перетычкин уже через пять минут повесил объявление о комсомольском собрании, но генерал оказался отходчивым. Выпив после спектакля с командным составом, он лично приказал простить незадачливого лицедея.
Мысль Семена про «оперативный простор» тоже была вполне справедливой: Егоров откровенно предпочитал работу кабинетную и, так сказать, «коридорную», а в настоящем деле не пробовал себя очень давно.
И — несмотря на все вышеизложенное — он верил в успех операции. И даже был почти уверен. Потому что возмущение от несправедливого выговора перевешивало любые опасения, а мысль, что он не получит через два месяца очередное звание, была для административного ума Егорова категорически неприемлема.
Такого быть не могло!
Значит, он, Егоров, с заданием справится.