Я еще никогда в жизни не влюблялась безоглядно. Нравиться — нравились, но не более того. Полудетские флирты, романтические девичьи фантазии, от них сегодня и следа не осталось — так, легкие, как дымок, воспоминания, смутные и изменчивые. Но Франческо… Хоть я и понимаю: мы друг другу не подходим, и возможен между нами короткий необременительный роман, после которого и писем писать не стоит. Наверное, через пару месяцев после возвращения на солнечную родину, или после моего отъезда из Италии, Кавальери забудет о русской по имени Сонья Крапьюнови. В памяти останется что-то приятное, немного экзотическое. "Славянки такие пылкие, чувствительные, нежные, немного печальные. О да, синьоры, я знаю, о чем говорю. Однажды… впрочем, это личное". Мне стало грустно. Вечно со мной так: не успеет лето начаться, я уже ощущаю его быстротечность, ранняя осень вовсю дарит тепло, а мне кажется, что ветер по-зимнему колюч и холоден. Ну не вышло из меня оптимистки, такая уж я уродилась!
В дверь позвонили. Я сорвалась с места, наступила Прудону на хвост, он заорал нечеловеческим голосом (а каким еще голосом может орать кот?) и пулей выскочил в коридор. Я, внутренне содрогаясь, открыла. На пороге стоял Франческо с букетом роз. Удивительных роз, чудесного бледно-золотистого цвета. Я люблю розы, и всей их необыкновенной гамме предпочитаю желтый. Знаю, что желтый цвет — символ измены, но мне наплевать. Тем более, Франческо не может быть изменщиком: ведь между нами, собственно, ничего еще не произошло.
— Я не опоздал? — спросил он, явно волнуясь, и протянул мне букет.
— Нет-нет! — откуда в моем, вполне обыкновенном, голосе, который мне знаком с раннего детства, появились доселе неведомые роковые интонации? — Вы легко меня нашли?
— Да, я привык ориентироваться в незнакомых городах.
— Вы много путешествуете? — я ставила цветы в вазу, позвоночником чувствуя взгляд Франческо.
И наш разговор, и наши действия напоминали какую-то не раз прочитанную книгу. Похоже, что для современной женщины казаться неординарной, несколько извращенной и слегка пугающей — верный способ понравиться современному мужчине. Только мне совсем не хотелось изображать героиню "Основного инстинкта": вести бой одновременно и за мужчину, и против него — так, чтобы бедный Франческо чувствовал себя рядом со мной, словно под контрастным душем, да к тому же еще и посреди съемочной площадки. Я лучше наберусь мужества и побуду самой собой. Пусть настоящая Сонья Крапьюнови не слишком цивилизованна, вероятно, несколько инфантильна, и много повидавший итальянец непременно решит, что я по-детски доверчива, а заодно по-детски же обидчива и мнительна. Что поделать, это я, а не персонаж сериала. Ну, а если реальная Соня Хряпунова ему не понравится, то все окончится, не начавшись. Полная решимости быть естественной, а не придуманной, я обернулась и замерла от увиденной сцены. Франческо держал в охапке моего кота, сунув свое лицо во взъерошенную шерсть Прудона. Толстое тельце моего питомца безвольно висело в сильных руках Кавальери. На морде его было написано: "Хозяйка! Ты кого в дом пустила? Он же ненормальный!" И, кажется, он прав.