Был среди любовников Мари и молодой виконт Эдуард де Перрего. Красавец, блестящий остроумец и бонвиван, до сумасшествия храбрый, стрелок и наездник, он влюбился в нее отчаянно. Мари отдалась ему, как и всем, кто предлагал ей большие деньги и не вызывал отвращения. Пожалуй, виконт был даже симпатичен ей, и она выделяла его из толпы поклонников. Но сердце ее все-таки оставалось спокойным.
В конце концов Дюплесси даже стала избегать Эдуарда из-за его чересчур требовательной страсти. Она уже притерпелась к карнавальному образу жизни: всегда на людях, в вихре новых развлечений, в суматохе сменявших друг друга лиц, звуков, раззолоченных залов, празднеств, застолий, здравиц в честь ее несравненной красоты. И любая остановка, тишина — а любовь, конечно же, потребует этого — могли сбить дыхание, заставить взглянуть на все иными глазами. Это было страшно...
И Мари избегала Эдуарда.
Первая встреча Мари Дюплесси и Александра Дюма-сына длилась секунды. Восемнадцатилетний юноша, весь капитал которого составляло имя знаменитого отца, прогуливался как-то днем по площади Биржи, рассматривая хорошеньких женщин. Наследственная страсть к пригожим личикам давала себя знать. Но надо отметить, что на высокого молодого широкоплечего человека с красивой темно-каштановой вьющейся шевелюрой дамы поглядывали весьма благосклонно.
Но вдруг он остановился как вкопанный, и уже ничего — ни сиянья погожего дня, сулившего приятный вечер где-нибудь под фонариками уличного кафе, ни женщин, плавно огибавших его, — не существовало.
Словно охотник за заветной добычей, Александр устремился к голубому элегантному экипажу, из которого вышла стройная дама. Он разглядел шляпку из итальянской соломки и яркую кашемировую шаль, струившуюся по белому платью. На поводке незнакомка вела двух спаниелей. В другой руке она сжимала букетик камелий.
Перед входом в магазин, куда она спешила, собаки, натыкаясь друг на друга, затеяли возню. Это рассмешило даму, и неожиданно она повернула лицо к Александру, улыбаясь и словно призывая его в свидетели веселой свары. Через мгновенье незнакомка скрылась за зеркальной дверью, а Александр продолжал стоять, как громом пораженный этим прекрасным видением.
Несмотря на юный возраст, у Александра был изрядный любовный опыт. В ином случае он, наверное, уговорил бы незнакомку познакомиться с ним. Но эта красота, такая чистая, такая торжественная, лишила его обычной смелости. Он потерял «даму с камелиями» на два года.
Вот как вспоминал о следующей встрече, ставшей началом их романа, сам Дюма: