– Добрый вечер… или, вернее, ночь. – Не получив ответа, уточнил: – У вас коллективный обет молчания или я попал на сборище глухонемых?
– Да ты, похоже, не солдат, а шут из ярмарочного балагана, – заметила девушка, шедшая за коротышкой-мутантом.
– Ни то ни другое, – возразил я, внутренне порадовавшись: хоть какой-то диалог намечается. – Не расстраивайтесь: я прощаю вам вашу ошибку. В этой глуши, наверное, ярмарки проводятся нечасто, а вы, судя по голосу, не совсем уж древняя старуха и, вероятно, не имели возможности посещать утонченные заведения вроде балагана. Жизнь среди нечищеных коровников тоже прекрасна по-своему, но творческие натуры в навозе не водятся, так что шутов вы не встречали, оттого и заблуждаетесь.
– Леди, позвольте я его убью, – хрипло-отрешенным голосом профессионального потребителя марихуаны попросил один из лучников.
Угроза меня не испугала – если сразу не убили, значит, для чего-то я им нужен живой. Но провоцировать скандал поостерегся – вдруг ребятки нервные. И вообще: для перерожденных они подозрительно эмоциональны. Если вспомнить Йену, та, хоть и сумела замаскировать свою сущность, вечно была тихой, бесцветной, скучной. Даже соблазняла она меня скучно… Демы? Все, что мне о демах приходилось слышать до этого, заставляло мечтать, чтобы это оказались кто угодно, лишь бы не они.
– Ты даже для шута слишком смешной, – вынесла свой вердикт девушка и ледяным голосом порадовала: – Я понимаю, что ты не рядовой, раз командуешь отрядом. Но я буду называть тебя солдатом – мне так удобнее. И мне очень жаль ваш несчастный отряд – видимо, вы совсем обнищали, раз командир носит рваные штаны. Что – полоса неудач? Ну так радуйся, солдат, – сегодня тебе повезло: ты не умрешь.
– Благодарю за хорошие известия – рыдаю от свалившегося счастья. А на завтра у нас какие планы?
– Леди, позвольте я с ним кое-что сделаю, после чего он будет жить, но радоваться жизни уже не сможет.
Вот же гад неугомонный – ему бы в инквизиции служить, а не шататься ночами возле почти что моего замка. И вообще – зачем я так упорно их провоцирую? Сам не знаю, но почему-то абсолютно уверен: ничего плохого мне здесь не грозит. Бывают иногда предчувствия, которым веришь абсолютно, – вот и сейчас у меня такое.
– Он того не стоит. – Голос ледяной, но слова какие хорошие: хоть бери – и телефон у такой умницы выпрашивай. – Больше не будет смертей. Вы слишком долго здесь задержались – армия ушла без вас. Идите следом. И не задерживайтесь – не все здесь такие добрые, как мы. Уходи, солдат, и забирай своих. И никогда не возвращайся. Скажи своим: кто вернется – тот умрет.