– Как катастрофу, – честно ответил Иннокент.
– Значит, вы признаете, что провалили защиту системы?
– Нет.
Каин потихоньку начал злиться, хотя вошел в зал с твердым намерением быть спокойным, как удав. Но не мог, когда на него наваливали то, в чем он в принципе был невиновен.
– Как это понимать?!
– Я сделал все что мог. Система изначально была обречена. Со старым Флотом я не мог ничего поделать против новейшего Флота Конфедерации.
– Но…
И пошло-поехало. Легко оценивать чужие действия, сидя в уютном кабинете, и говорить: «А почему вы в таком-то случае не поступили так-то или этак», тыкая при этом в голограмму и с умным видом показывая возможные маршруты атаки, отходов, цели. Для чего тут присутствовал адмирал Тохара, игравший на стороне обвинения.
Иннокент отвечал с ленцой. Он уже смирился со своей участью и просто дожидался, когда закончится этот фарс, нужный разве что самому канцлеру, получавшему таким образом дополнительные очки, козыри для отстранения неугодного адмирала. Этот эпизод разноса просто нужно пережить как плохую погоду.
– В общем, господин контр-адмирал, я так понимаю, что вы не совсем соответствуете занимаемой должности, – сказал главное канцлер Шульберг, ради чего и собиралось заседание. – Вы признаете это?
Иннокент перехватил настороженный взгляд Артура Баренцева, поперхнулся подтверждением и промолчал.
– Я где-то слышал, что молчание – знак согласия. Может, у вас есть что сказать в свою защиту, прежде чем мы примем окончательное решение?
И прежде чем Каин ответил «нет», потому как ему все стало совсем до фонаря, глава КФБ заявил:
– У меня есть что сказать в защиту господина контр-адмирала Иннокента.
Канцлер едва заметно, раздраженно дернул уголками губ и, повернув голову к Артуру, с натянутой улыбкой осведомился:
– Да? Что ж, мы слушаем вас.
– Я только хочу сказать, что объективно адмирал Иннокент ничего не мог сделать в системе Витим и тем более защитить ее. Он действительно располагал устаревшими кораблями. Несмотря на просьбы контр-адмирала и мои, вы не дали ему новый Флот, который мог реально противостоять конфедератам.
– Но…
– Я только хочу сказать, канцлер, что поражение в системе Витим не только вина адмирала Иннокента, но и ваша тоже.
Артур Баренцев, несмотря на малый возраст, не добиравший и до тридцати, говорил очень жестко и… доходчиво. Под его взглядом Шульберг съеживался, прекрасно зная, какая тайная сила стоит за этим мальчишкой.
«Нет, первый удар надо было наносить именно по нему – главе КФБ, а не по Иннокенту. Но у того был Флот, готовый пойти за своим командующим в огонь и воду. А ну как он решил бы взять власть в свои руки? – размышлял Марк Шульберг. – Впрочем, это уже неважно. Флота у него теперь нет и пойти за ним тоже больше некому. Так что можно действовать дальше по плану…»