Вот таков финиш пути трепетной Наташи Ростовой от ее первого и волшебного бала до «красивой и плодовитой самки».
Можно сослаться на объективные причины, но Наталья Гончарова, жена А. С. Пушкина, родив четверых детей, тем не менее, осталась блестящей светской красавицей и полноценным человеком.
Видимо, дело тут не в факте деторождения, а в потенциале личности, который все и определяет.
А что касается самого факта, то обычная эйфория по его поводу может вызвать лишь снисходительно-жалостливое удивление, потому что этот естественный акт вполне и неоднократно доступен любой здоровой особи женского пола, а уникальность — именно человеческая уникальность этого акта — может состоять исключительно в результате воспитания матерью здоровых и достойных уважения членов общества, и никак ни в чем другом.
ФАКТЫ:
Семейное торжество. Приглашенные гости рассаживаются за любовно сервированным столом.
Четырнадцатилетний подросток — сын одной из приятельниц хозяйки дома, подходит к столу, запускает пятерню в салатницу, а затем, хохоча, начинает облизывать пальцы…
Меня поразил не его поступок, не гости, напомнившие финальную сцену «Ревизора», меня поразила мать подростка, которая смотрела на него тем же восхищенным взглядом, который, видимо, сопровождал его первый шаг или первое высказанное им слово. В этом взгляде сквозила такая незрячая гордость, что я на мгновение даже усомнился в том, человек ли передо мной. А если человек, то чем он гордится? Фактом того, что четырнадцать лет назад он совершил то, на что способна любая кошка, овца или лошадь? Ведь больше гордиться нечем…
Семья Н. Муж, жена, сын. В то время, когда я с ними познакомился. мужу было 27 лет, жене — 25, сыну — 7. Сразу же бросилось в глаза, что истинным главой этой семьи является семилетний мальчуган. Ему было позволено все: и прервать разговор взрослых, и, не считаясь ни с чьими желаниями, переключить на другой канал телевизор во время идущей программы, и раскромсать роскошный именинный торт перед его подачей на стол…
Как я заметил, источником и гарантом этой дикой вольницы была мать. Отец при выходках сына лишь прятал от меня глаза и обескураженно пожимал плечами.
Когда мы были с ним знакомы достаточно долго, я как-то спросил, желая понять причину явления:
— Наверное, роды были тяжелыми?
— Полчаса, — беспечно ответил мой приятель. — Как пробка из бутылки!
— Он сильно болел? — сделал я второе логическое предположение.
— Ветрянкой в садике, — пожал он плечами и добавил, предупреждая дальнейшие вопросы: — Материнская любовь, ничего не поделаешь… Я сам понимаю, но… Она, видишь ли, как пантера…