Я начинаю забывать, как выглядел Сириус, забывать его лицо. Я не хочу забывать. Но так происходит само собой. Поэтому иногда я прихожу в его комнату и смотрю на фотографию его брата, находя знакомые черты, и лишь тогда немного успокаиваюсь.
Регулус гордо вздергивает подбородок и смотрит на меня с легким оттенком презрения. У Сириуса я видел похожий взгляд, когда он смотрел на Снейпа. У Регулуса с Сириусом одинаковые темно-серые глаза, и волосы одного цвета - черные. Они были черными у молодого Сириуса в воспоминании Снейпа, это потом, после Азкабана, их тронула седина.
Эта глухая тоска по крестному - единственное человеческое чувство, которое я могу испытывать. Это - единственное, что заставляет меня чувствовать себя все еще живым. Но этого ведь не объяснишь ни Гермионе, ни Рону, ни Джинни…
Когда-то я мечтал, что буду жить вместе с Сириусом в этом доме, но мне так и не пришлось. Вместо этого - я здесь совсем один. А он - где-то в неведомых мирах за завесой и никогда не вернется. И попасть к нему туда тоже никак нельзя. Только если умереть, и то неизвестно - встречусь ли я там с ним после смерти. Это как лотерея. Но кто не рискует…
Поймав себя на этой мысли, я начинаю думать, что в словах Гермионы насчет психотерапевта, видимо, все же было зерно истины.
Сумерки сменяются темнотой осеннего вечера. Я сижу на полу в комнате Сириуса, не зажигая свеч. Холодный ветер бьется в окно, распахивает неплотно прикрытую форточку и врывается в комнату, треплет углы плакатов, висящих на стенах, и оборванные в некоторых местах обои, гонит по полу клубки пыли. Они похожи на маленьких серых хищных зверьков, сплошь поросших шерстью - так что не видно глаз. Тем лучше. Мелких острых зубов тоже не видно, и слава Мерлину…
* * *
Я не спец по хроноворотам, но, похоже, эта странная штука, обнаружившаяся в тайнике в кабинете Ориона, - он и есть.
Кто бы мог подумать, что один из ящиков письменного стола, запертый так, что открыть его не могло ни одно заклинание, и ни один из найденных в доме ключей не подходил к замку, среагирует на кровь хозяина дома. Сириус завещал дом мне, я единственный наследник. Будь жив крестный, замок среагировал бы на его кровь…
Вышло все совершенно случайно: я порезался осколком зеркала Сириуса - никак не могу избавиться от привычки вертеть его в руках - и, выгребая хлам из ящиков стола, нечаянно задел окровавленным пальцем замок. Ящик тут же открылся.
В нем нашлось много странных вещей - какой-то древний фолиант в переплете из черной кожи, написанный, похоже, на арабском, несколько флакончиков с разными жидкостями, скорей всего, с ядами, массивное кольцо с черным камнем, на котором был выгравирован герб Блэков. При нажатии на одну из гончих - ту, что слева, - перстень открывался. В углублении под крышкой с камнем лежали три бледно-сиреневые крупинки. Тоже, должно быть, смертоносная штука. Еще обнаружилась серебряная шкатулка, похожая на ту, со зловещей усыпляющей музыкой, что мы выбросили три года назад. Открыть шкатулку я не рискнул. И вот - этот странный предмет, очень похожий на хроноворот.