Я чувствую, что почти мертв. А может быть, так сходят с ума. Гермиона тогда советовала мне обратиться к психотерапевту. Она говорила, что это депрессия. Само собой, я никуда не обратился.
Рон полез в драку - конечно, я такой подлец, второй раз бросил его сестру. Я, наверно, и правда, подлец. Только меня это никак не волнует. Я послал их всех куда подальше со всем их сочувствием и злостью. Это оказалось непросто. Я закрыл камин, обновил защитные чары, неожиданные визиты друзей прекратились, но совы продолжали таскать письма с бесконечными увещеваниями и предложениями помощи и поддержки. Неужели это так трудно понять - что никакие их слова, пусть самые добрые и искренние, ничего не исправят - не воскресят ни Сириуса, ни Люпина и Тонкс, ни Фреда, ни мелкого Криви... Никого. Смерть не-об-ра-ти-ма. Так зачем тратить силы и нервы впустую? Оставьте меня в покое. Я никому из вас не хочу портить жизнь, а портить ее себе - я имею полное право.
Единственная моя компания в этом мрачном доме - Кричер. Но он незаметен и не попадается мне на глаза без надобности. И еще портрет миссис Блэк. Правда, она стала куда спокойнее за этот год, что я прожил здесь - должно быть, привыкла к присутствию мерзкого полукровки. Хотя я, наверно, теперь больше похож на тень или призрак. Может быть, к таким существам ее требования относительно статуса крови не настолько строги…
Я провожу дни, разбирая бесчисленные завалы старых вещей, которые мы не успели разобрать тогда - когда дом Блэков еще был штабом Ордена Феникса. Дом слишком большой, чтобы мы тогда смогли раскрыть все его тайны.
Зловещие артефакты и старое тряпье мне мало интересны. Я ищу что-нибудь… хоть что-то, связанное с Сириусом. Но, кажется, от него остались только фотография четверых Мародеров и плакаты, висящие на стенах его комнаты, - и то лишь благодаря заклятию вечного приклеивания. Больше я не нашел ничего - ни одной его вещи, ни одной фотографии. Наверное, миссис Блэк избавилась от всего, когда Сириус сбежал из дома. Все, что осталось мне от моего крестного, - осколок зеркала и сломанный нож. Да, и еще письмо моей матери к нему и обрывок фотографии, где я лечу на игрушечной метле - я нашел это в его комнате, еще когда мы прятались здесь во время поисков крестражей Волдеморта.
Сириус… Наверно, он единственный, кого бы я хотел видеть. Одна проблема - он, к сожалению, мертв. Иногда я жалею, что бросил воскрешающий камень в Запретном лесу. Пусть бледное подобие, пусть бесплотная тень вместо живого Сириуса - но все же, хоть что-то. Они все - и родители, и он - сказали мне тогда, что они всегда со мной, в моем сердце. Но я не чувствую этого. Там - пусто, как в высохшем колодце, как в этом умершем доме.