И Николай Фёдорович забросил всякую мысль куда-то проталкиваться в этой Новой России.
Всё было против него - власть, друзья и даже родственники. Сын Володя подолгу не звонил,
появлялся из небытия неожиданно.
Потом снова исчезал надолго. Однажды он встретил дочь. Виктория сразу зачастила о деньгах. Он сходил в гости. Внук похвалился, что он уже в свои одиннадцать лет пил шампанское. Сама дочь на радостях в туалете выкурила полдюжины сигарет. Она становилась всё пьянее. Николай Фёдорович уяснил себе только, что дочь закончила восемь классов и
на дальнейшем образовании поставила жирную точку.
Дальнейшее общение с дочерью для него было бесперспективным. Голодать снова не хотелось.
Сколько можно помогать? Женщина она у же в годах, сама должна как-то шевелиться. Так думал Николай Фёдорович, экономя на всё то, что могло предоставить ему вознаграждение частной фирмы за обработку древесины.
Не было никаких надежд в это сложное время на дополнительную радость, кроме круга недорогой колбасы, сладкого торта и бутылки шампанского к Новому году. Сам Николай замечал множество бомжей, жизнь которых никого не интересовала. И у него создавалось впечатление, что жизнь его не так далека от прекрасной. Ведь он имел свой дом, баню и даже садоогород.
Этот садоогород он получил, хотя по положению в законе не имел права. Но так как садоогород имел четыре сотки, а его приусадебный участок не превышал две, то он проскальзывап в этом законе на общих основаниях.
Садоогород, конечно, весь зарос вишнями и бурьяном. Сосед всячески помогал расти на участке всякой гадости, упрашивал продать, на что Николай Фёдорович всегда отвечал отказом.
Вокзал в Сарапуле, как и в первый приезд, Фёдора Ивановича не встретил таким же движением, как в столице Удмуртии. Город стоял на берегу Камы, но особенного движения гостей и туристов в нём не ощущалось. Скучный заштатный город, напоминавший Акмолу, однако действовал успокаивающе. Всё же это была его родина, здесь прожиты были детские и юношеские годы. Воспоминания, пока он ждал автобус Сарапул-Алнаши, захлестнули его воображение.
В полудремотном состоянии, которое сопровождало его организм всю эту поездку, вспоминал он мастерскую отца, когда тот, ещё крепкий мужчина, на довольно примитивном оборудовании изготовлял мебель с такими соединениями, что углы комодов, шкафов и горок, казалось, выполнены из монолитного куска дерева. Покрытые политурой и всевозможными лаками. которые изготовляли тоже умельцы, скрывавшие секреты рецептов из поколения в поколение, эти мебельные шедевры расхватывались заказчиками быстро.