Возвращался Федя домой, шатаясь, в добрейшем настроении, прихватив бутылочку водки для себя и бутылку вина для Прасковьи. И горе было отказаться выпить с Федей на брудершафт!
Прасковья жалела мужа, и неизвестно, что в её душе было больше - любви или жалости.
У Феди была травма на границе во время службы. По его рассказам его придавила лошадь, отчего сильно пострадала промежность. Врач-хирург постарался, чтобы всё восстановилось полностью. Однако по молодости лет своих не удержался от шутливого напутствия. По словам весёлого врача Феде после этой беды нянчить придётся чужих детей.
Вот эта неосторожная фраза и стала роковой для Прасковьи. Федя зациклился на мысли, что не способен дать потомство, и Петя, третий по счёту выживший сын, как и два умерших первенца, походил на Прасковью. Из-за этого и невозможно было разубедить мужа. Смуглости кожи и похожести Петиных глаз на отцовские Феде было недостаточно, и он терпел сына, как неизбежное зло, не испытывая к нему отцовских чувств.
Уверенность в свою несостоятельность переросла в подобие шизофрении. В больницу обращаться по такому поводу Федя считал бессмысленным и вымещал злобу на жене, которая, как на грех, была общительна и улыбчива с мужчинами. Ревность Феди их отношения портила основательно.
Но сейчас, когда война, кажется, была вовсе не выдумкой, когда голос В.И.Сталина из чёрной тарелки на стене не старался успокоить, наоборот, призывал, всё это наполняло Прасковью горечью.
Она уже не вспоминала об обидах, наносимых мужем, прислушивалась к жизни, кипевшей или едва теплившейся у неё под сердцем, и невольные слёзы увлажняли её глаза. Нельзя сказать, чтобы Прасковья была слабой женщиной. Ей попадало от мужа как раз за не женскую властность характера, за стальной блеск глаз, когда ей что-то не нравилось, за язык, наконец, которым она могла произнести те слова, за которые пол-страны перегуляло на лесоповал в ранге политических.
Но, к счастью её, Федя числился в рядах НКВД, конечно, нелегально, и все фразы Прасковьи, по мнению "стукачей", были направлены на раскрутку подлинных врагов советской власти. Сама же Прасковья врагом советской власти быть никак не могла, так как была жительницей исключительно деревенской, малообразованной, если не сказать, неграмотной. В город попала случайно.
Просто через её деревню проходил лыжный маршрут спортсменов - "город - деревня - город".
Федя мчался впереди большой группы лыжников и наткнулся на девушку в таком нелепом наряде, что сначала выпучил глаза, потом стал хохотать и, потеряв равновесие, упал к ногам чудища.