Небольшой костёр попробовали разжечь по середине этого маленького жилища, но дым никак не хотел идти вслед за запахом. Пришлось проткнуть потолок над ними, земля обильно посыпалась на пламя. Расщепленный накат грозил упасть на них, когда Андрей отламывал щепу для поддержания затухающего костра. Подсохшие носки и портянки подарили приятные ощущения. Сапоги надели, не дожидаясь, когда они высохнут.
Им было ясно, что путь на север был ошибочным. Место стоянки рядом с болотом так же не давало шанса на спасение, если немцы вернутся сюда снова. Выжидать и надеяться на случайную встречу с народными мстителями едва ли стоило. Пришлось решиться на вылазку в населённый пункт, который мог быть где-то поблизости. Идти решили втроём, оставлять Надю в лесу было равносильно на погибель. Ведь едва ли имелось пятьдесят процентов надежды благополучно вернуться назад.
С хорошим вооружением ещё можно было этот шанс увеличить на пять-десять процентов, но любая стрельба и в этом случае могла привлечь не один лишний взвод неприятеля для их поимки или уничтожения.
Пойти решили днём, не скрываясь, под видом нищих просить милостыню. Андрей основательно оброс и походил на деревенского мужика. А вот у Фёдора борода не росла, к тому же он немного походил на еврея, моложавый для своих тридцати лет, курчавый и стройный для нищенской внешности.
Им ещё не было известно, что Гитлер ненавидел евреев, но Андрей, осмотрев Фёдора, интуитивно посоветовал ему держаться поодаль. Фёдор неохотно отстал у деревни, до которой они добрались к вечеру, спрятался за кустарником. Он ревниво наблюдал за Андреем, который подхватил под ручку Надю и, скрючившись, изображал подслеповатого странника. Двое вполне походили на семейную пару, одетую в нелепые деревенские обноски, вполне скрывавшие солдатское обмундирование Андрея и стройную, девичью фигурку Нади, ещё не изуродованную ранней беременностью.
Когда они скрылись за дверью близстоявшего дома, Фёдор с облегчением вздохнул. Ждать пришлось долго. Когда окончательно стемнело, Фёдор не выдержал охватывавшего его до костей холода почти зимней ночи, стал пробираться следом. Внимательно осмотревшись по сторонам, юркнул в калитку, в которой исчезли его спутники. Света в окне избы не было.
Он прокрался вглубь двора, зашёл под навес. Здесь было что-то похожее на загон для скота или хлев.
Подобие ручки двери он нащупал с трудом, дёрнул, но дверь не поддалась. На всякий случай он постучал негромко, тихо позвал:
-Надя! Это я!
Опыт пограничника не подвёл его. Таких гостей, как они, хозяева в доме держать не решались. Дверь со скрипом открылась. Он перешагнул порог, высоко поднимая ноги, боясь запнуться в темноте и чуть не упал, провалившись ногой в низко расположенный пол, впридачу, ударившись любом о перевод двери. Маленькое окошко было заткнуто тёмного цвета тряпкой, короткий огарок свечки едва вырывал три лица на фоне закоптелых до черноты стен бани, отчего все походили на страшных чертей.