Трактор — гора железа. Огромные, с шипами, задние колеса. Страшно подойти, а еще страшнее — садиться за руль. Но практику Паша проходила не на тракторе — поставили мотористом в ремонтной мастерской. Тот же двигатель от трактора, приводные ремни к токарным и другим обрабатывающим станкам. Каждое утро приходила она в мастерскую и заводила мотор.
— Главное, следи, чтобы не заглох и шкивы не слетели, — напутствовал токарь.
Следила как могла. А мотор старый: то свечи засорятся, то шкив слетит… Вот и возилась. Зато на пользу: каждую детальку в моторе изучила.
И вот наступила тяжелая пора — пахать и сеять. Впервые без опытных трактористов, мастеров своего дела. Волнующее чувство: она сидит за рулем трактора! Сцепление, газ… И тронулась стальная махина. Оглянулась: за спиной тянется черная борозда, а на свежевспаханную землю с гортанным криком садятся птицы. Все длиннее и длиннее становится борозда — глубокая, бесконечная. В лицо бьет горячий ветер, пахнет травой, цветами и полем. Но почему же заглох мотор? Паша слезает с трактора, берет рукоятку. Тяжело крутить, не поддается двигатель слабым девичьим рукам. Хрясь! Что это? Кусок материи оторвался от юбки, зацепившейся за рукоятку. На глазах слезы.
— Этого еще не хватало! — к трактору уже бежит заспанный сменщик, худенький паренек со светлым пушком на верхней губе. Свою смену он отработал ночью, а сейчас отсыпался прямо в поле. Заглохший мотор трактора сработал для него как будильник: сквозь сон почувствовал, что в поле тихо стало.
— Заглох и не заводится, — беспомощно развела руками Паша.
— Сейчас посмотрим…
Он яростно крутил ручкой, копался в моторе и снова крутил. Трактор, утробно урча, наконец-то завелся.
— Ну вот, и слезы ни к чему. Пойду досыпать…
Жила Паша в Высоком, а работала в Уйском — в райцентре. Это почти в десяти километрах. Часов в доме не было, во всем хуторе только одна семья имела ходики. Но разве набегаешься к ним, чтобы узнавать сколько же натикало? Поэтому чуть свет мать осторожно будила дочь.
— Вставай, Пашенька, пора. Вот и Кичиговы уже прошли, не дай бог на работу опоздать.
Паша вскакивала, наскоро проглатывала скромный завтрак, брала в руки узелок со снедью и — на улицу. Было слышно, как в соседних сарайчиках поют, бьют крыльями бог весть как сохранившиеся петухи, как стучат о загородку тощими боками свиньи и мычат кое-где полуголодные коровы, призывая хозяйку взять жалкие капли накопившегося за ночь молока.
Утром со свежими силами девчата легко одолевали десятикилометровый путь. Шли с песнями, как бы играючи, полоща босые ноги в траве о холодную росу, сгоняя остатки сна.