Митинги тогда были короткие. По звонку быстро соберутся люди к конторке на пять-десять минут. Евгений Андреевич объявит сводку: «Наши Харьков взяли!» — у людей слезы радости на глазах… «Харьков сдали!» — а у рабочих там семьи. Как-то надо успокоить людей, вселить уверенность, им же к станкам становиться. Евгений Андреевич говорит: «Товарищи, это явление временное. Город обязательно освободят. Победа будет за нами при условии, если мы не раскиснем. Здесь пот льется, а там кровь!» Расскажет, как отделение коленвалов выполняет план, парторг выступит — и все по своим местам, каждая минута дорога.
Когда он вернулся из дома отдыха, зашел в директорский кабинет.
— Вот теперь с тебя и работу можно спросить! — сказал Зальцман. — Но пока останешься в цехе.
А здесь работы и забот столько, бывало, не заметит, как день перейдет в ночь и ночь в день. Его постоянно обуревали конструкторские идеи. Балансировка коленвала статическая, перейти бы на динамическую. Он обучает толкового паренька динамической балансировке, добивается, чтобы платили по труду, то есть в три раза больше. Плановики шум поднимают, он стоит на своем:
— Сколько заработал, пусть столько и получает! На него другие смотрят, завидуют, вот когда догонят, тогда и расценки пересмотрим!
Были и светлые минуты, например, когда работа ладилась, когда идея получала завершение.
Пришла радостная весть — снята блокада родного города, туда поезда пошли. Ленинградцы засобирались домой. Котин организовывал реэвакуацию, Тихонову сказал:
— Придет время, все уедут, а пока многие, в том числе и ты, нужны здесь.
Евгений Андреевич провожал первый эшелон. В товарных вагонах коров отправляли — молоко ленинградским детишкам.
Его отпускали в Ленинград к матери, она при смерти лежала. Котин вызвал, сказал, что выписана командировка, отметку надо сделать на заводе, заданий ему никаких не дают, он должен быть с матерью и сделать все, что в его силах. Это внимание, доброта останутся в памяти Евгения Андреевича на всю жизнь.
В январе сорок пятого Духов взял Тихонова в свое КБ. Привел в цех к танку. Тогда завод осваивал выпуск ИС. Духов сказал:
— Люки командира и механика-водителя тяжело открываются. Конструктивно все правильно. Подумай, что можно сделать.
Долго ходил молодой конструктор возле новой машины, десяток раз обследовал люки, отходил и опять возвращался, мысленно видел, как танкист с трудом, медленно поднимает крышку люка, а счет в бою идет на секунды, на мгновенья. А если человек ранен? Если горит машина и надо выбрасываться. В поисках решения он до злости упрямый, сон не идет и об отдыхе не думается.