Разрушением. Они исходили от кого-то гораздо темнее, нежели богиня Артемида.
И сегодня…
Дев обнаружил в нем что-то еще. Что-то в Нике было даже неправильнее, чем…
По спине пробежала дрожь.
Поэтому Дев был безжалостен к нему. До тех пор, пока он не знал, на чьей Ник стороне, он считал его врагом, вне зависимости от того, кем они были в прошлом. Одно он усвоил на горьком опыте, — люди отворачивались друг от друга.
— Мы доказали, что справимся с любой угрозой. Думаю, здесь она будет в порядке.
— В прошлый раз вы эвакуировали своих детей. Убрали их с линии огня. Сейчас они здесь. Вы готовы подвергнуть их опасности? — с издевкой произнес Ник.
Дева словно окатило кислотой:
— Ты угрожаешь нашим детенышам?
По выражению лица и позе Ника ничего нельзя было понять.
— Я пытаюсь спасти всех вас.
Дев хотел ему верить. Правда. Но что-то было не так, и он не мог понять, что именно.
— Послушай…
– Медведь, — взгляд Ника потемнел, — пойми уже намек и уйди, а?
Дев застыл.
— Не смей со мной так разговаривать, мальчик. Никогда.
Сэм оторвала Дева от Ника, когда нечто странное вспыхнуло у нее в голове. Она увидела Ника в окружении даймонов. Увидела…
Вспышка исчезла прежде, чем она смогла сосредоточиться на ней. Она ненавидела, когда такое случалось с ее способностями.
Ник прищурился, глядя на нее:
— Мы должны уйти, пока здесь никто не пострадал.
И тут Сэм поняла, что не давало ей покоя. Ник был здесь. Один.
— Кто сейчас охраняет тебя?
— Извини?
— Ты слышал меня, Ник. Кто дежурит при тебе?
— Никто при мне не дежурит, — ухмыльнулся он. — Я говорил Ашерону об этом. Вы все теряете время. Ну и фиг с вами. — Он посмотрел мимо Сэм на Дева, наблюдавшего за ним с мрачным видом. — Не хотите уходить. Ладно. — Выражение его лица стало бесстрастным. — Оставайтесь. Пусть вас убьют. Хрен с вами. Все равно я лишь оказывал одолжение Ашерону.
Сэм скривилась от отвращения. Хотя такое отношение было в духе Готье, обычно он не был столь груб.
Ник провел большим пальцем вниз по лицу и презрительно усмехнулся:
— Они все ваши.
Сэм нахмурилась, услышав эти слова, — в переводе с греческого они означали «ешьте сколько влезет».
Не успел Ник их произнести, как в центре комнаты появилась червоточина, и из нее вышла дюжина даймонов.