Дев прочесывал особняк Ника на Бурбон Стрит в поисках этого мелкого мерзавца. Должно быть, он куда-то ушел. Ник не мог просто исчезнуть. И поэтому здесь его найти вероятнее всего. Что бы ни случалось, Ник всегда возвращался домой. То, что он жил тут Темным Охотником спустя всего пару лет после своей смерти, говорило о многом. Обычно Артемида требовала, чтобы прошло минимум сто лет, прежде чем Темный Охотник мог вернуться в город, в котором был убит — за это время умрут ближайшие друзья и родственники, и воспоминания будут уже не столь горькими. Но Нику нужна была опора — этот дом и город. Он не мог жить без них. Словно Новый Орлеан подпитывал его душу, что Дев понимал. И за что прямо сейчас был благодарен, поскольку именно это вернет Ника в его обитель.
Да, Итон говорил, что заходил ранее, искал парня и не нашел, но сейчас все по-другому.
Итон не собирался его убивать. Он хотел лишь ранить Каджуна.
Дев же планировал пустить кишки Ника на шнурки, но для начала ему нужно уловить его свежий запах. «Никто не предаст меня вот так просто. Никто». Между ним и Ником произошло слишком многое, чтобы Дев закрыл глаза на происходящие. То, что мальчишка Каджун привел даймонов в его дом — нет, в его комнату — было объявлением войны. Ник преподнес их даймонам на блюде, и Дев так сильно хотел разорвать его на части, что уже мог почувствовать его вкус. Не упоминая о том небольшом факте, что Ник навредил Сэм.
Да, за это ублюдок заплатит своей жизнью.
Но Ника здесь не было, и, судя по обстановке и слабому запаху от вещей, он не появлялся тут несколько дней. Дом выглядел покинутым. В кровати никто не спал. Не было грязных полотенец и даже капель воды на раковине, говоривших о том, что он чистил зубы или мылся. Его Ягуар XK-R все еще был припаркован в гараже. Казалось, вся его одежда и обувь на месте.
Странно. Куда он мог подеваться? Охранявшим его Спутникам Ник сказал, что собирается спать. С тех пор его никто не видел, а это было четыре дня назад.
Покинув безукоризненно чистую спальню, Дев задержался в коридоре на втором этаже, заметив на стене картину, которая представляла собой огромный из детских фотографий Ника — должно быть, его мама повесила их здесь. Хотя Ник бывал самонадеянным придурком, тщеславием он обычно не славился.
Фото, привлекшее внимание Дева, запечатлело его, маму Ника, Эйми и самого Ника, которому тогда было около пятнадцати лет. Женщины очень хотели хорошую фотографию с ним, но Ник, будучи собой, валял дурака и постоянно шутил. Поэтому Дев подошел к нему сзади и заключил в объятия. Мама Дева сделала снимок, на котором Ник смеется, пока Дев делает вид, что душит его, а Эйми и мама Ника находятся в притворном шоке. Получилась действительно милая фотография.