Мадам Карнац без колебаний приняла «ультиматум» Елены Матвеевны. Какие же могут быть колебания? Все выгоды на стороне союза с такой могущественной клиенткой.
Правда, Искрицкая тоже клиентка, — дай Бог всякому! Со щедростью опереточной примадонны платит за каждый сеанс, не считая денег. Альфонсинка широко пользуется этим; навязывая всякую парфюмерную дребедень.
— Хорошо, хорошо, — отмахивается артистка, — пришлите со счетом, горничная заплатит…
Веселая щебетунья… Шутит, смеется, звонким, серебряным колокольчиком разливается на весь «институт». Если в духе, — а когда она бывает не в духе? — напевает мягким, грудным голосом арии своих коронных — их много у нее — ролей.
Мадам Карнац восхищается.
— Ви волшебниц! Аншантрис… Пардон, аншантерес… Какой голос, какой божественни голос… Мадам, ви самый красиви женщин на ту Петерсбур.
И вот, если не самую красивую женщину столицы, то, во всяком случае, одну из красивейших — надо превратить в безобразную.
Альфонсинка говорила человеку с внешностью провинциального фокусника: — Как жаль, что Елена Матвеевн выбираль Искрицки… Он очень хороший для клиантель — Искрицки… А когда он потеряет лицо, мадам Альфонсин потеряет вигодни клиентка…
— Да… — разглаживал бакены Седух, — а вы, собственно, чего бы хотели, матушка моя? И невинность соблюсти и капитал приобрести… да… И нажить на поставке, сохранить себе на веки вечные Лихолетьеву, да еще тянуть денежки с обезображенной Искрицкой?.. Губа не дура… да… Аппетит, мое почтение… да…
— Ви глюпи, ви есть эмбесиль! Ви мене не понимаит… Я совсем не материальни женщин… У мене очинь культурни душа… у мене есть свой сантиман, я очень жалею Искрицки, такой красиви, такой бель-фам!..
— Будет, будет, матушка, вам бобы разводить! Бобы… да… Вы мне напоминаете палача, отпускающего по адресу своей жертвы всевозможные комплименты, прежде чем затянуть петлю… Петдю… да!..
— Ви сами есть палач, эн буро!..
— Ну, будет, будет этой самой бабьей болтовни… болтовни… да!.. Вы лучше скажите, что именно требуется… да… Я деловой человек. Надо вывести эту красотку из строя совсем, навсегда, или временно… да… понимаете?..
— Понимай, же компран бьен, ме… но я должень спросить директив мадам экселляне…
Директив был: навсегда! Елена Матвеевна, женщина решительная, терпеть не могла никаких полумер. Тем более Хачатуров за последнее время, уже не ограничиваясь только цветочными подношениями, дарил Искрицкой бриллианты.