У меня было достаточно времени подумать о прожитых годах. Колебания приводили меня порою в отчаяние. Я протестовал против своего прошлого. Иногда думал: «Есть ли смысл жить вообще?». Понятно, самоубийство — бессмысленность, но нельзя отрицать и того, что в решимости этой есть какая-то человеческая дерзость. Хорошо, что из подобных психологических кризисов я всегда выходил победителем. Впрочем, не только я сам успешно боролся с собою, мне и окружающие люди помогали побеждать…
Шли месяцы… Близился тот день, когда я должен был закончить школу и получить специальность шофера. Но с каждым днем во мне росла неуверенность за свое будущее. Меня неотступно преследовали мысли о том, что у меня нет будущего, что меня ждут все те же скитания и одиночество. Особенно мне запомнилась последняя встреча с начальником стройки, который в откровенно издевательской форме выразил свое недоверие ко мне и грубо отказался принять на работу. Теперь я все чаще думал, что всякие разговоры о чуткости и внимании к возвращающимся из колонии — это обычное утешение, к которому прибегает начальство. Я рассуждал: «Если мне отказали в приеме на работу чернорабочим, кто же мне доверит автомашину?»…
Однажды на уроке практических занятий, когда наш преподаватель предложил мне сесть в кабину и взяться за руль, я грубо ответил ему: «Мне, трижды судимому за воровство, все равно никто не доверит машину. Зачем же мне учиться?». Повернулся и пошел во двор жилого корпуса. Я отлично слышал, что мне несколько раз настойчиво предлагали вернуться назад. Но я даже не обернулся. До сих пор не могу понять, зачем все это сделал, кому хотел повредить!..
Перед закатом солнца я в одиночестве сидел на скамье во дворе. Многие из нашего отряда, стараясь не замечать меня, проходили мимо. Я понял: о моем демонстративном уходе с занятий знают все и, видимо, не хотят со мною связываться. Но случилось еще более неприятное. Прошел мимо меня и начальник отряда. И тоже ничего не сказал…
Я заметил, что вдали от родных мест при закате солнца грусть бывает у человека острее, чем когда-либо. Причем она особенно тягостна для того, кто провел свое детство в далеких горных деревнях.
В деревне, на закате свои прелести: где-то на горизонте раскаленное солнце, как украшенная на свадьбе невеста, прибирает свои золотистые пряди; вечерние сумерки, словно кубанка жениха, опускаются на скалистые вершины; вьющийся от домашних костров пригорелый дымок наполняет лощины; одиночным, отрывистым лаем собаки то тут, то там напоминают хозяевам, собравшимся на вечернюю еду, о своем существовании… Нет, в городе многие красоты природы, быта даже не замечаешь!