— Здравствуйте, товарищи, я вам не помешал? — в кабинет вошел майор Аббасов.
— Нет, нет, даже пришли вовремя. — Мурадов предложил ему свое место.
— Я у окна сяду, что-то голова болит, продолжайте разговор.
— В наших условиях, — говорила Гадимова, — выполнение плана можно считать успешным, если такие, как Болдырева, будут сломлены, поймут что к чему и начнут работать. В противном случае грош цена тем процентам, которые определяют размеры плана и перевыполнения которых вы добиваетесь.
— Наверно, капитан Мурадов просит вас убрать Болдыреву из второй бригады? — вмешался в разговор Гадир Керимович.
— Да, это мое мнение, — ответил капитан, выбивая ладонью сигарету из мундштука.
— Севиль Ибрагимовна, а вы расскажите Мурадову, как вела себя Болдырева на заседании совета коллектива.
— Он, наверное, в курсе дела.
— Откуда же ему знать об этом, ведь некогда, план!
— А что? Болдырева дала слово, что будет работать? — иронически откликнулся Мурадов, прикуривая сигарету.
— Нет, другое, может быть более важное. Она призналась перед всеми что кражу совершила с единственной целью — добиться отправления ее в другую колонию. А главное, я еще не успела доложить вам, товарищ начальник, — обратилась Гадимова к майору, — вчера Болдырева была у меня и буквально умоляла прочесть ей письмо от брата. Я ответила, что письмо адресовано мне, но обещала показать его в другой раз, вместе с карточкой сына, которую должны прислать. Вы посмотрели бы на нее в эту минуту, товарищ начальник. Болдырева едва не разрыдалась.
«Значит заговорила совесть? Проснулось материнское чувство? Неужели это победа?..» Майор Аббасов внимательно посмотрел на Севиль Ибрагимовну, на ее смолисто-черные стрелки бровей, из-под которых лучился свет карих, в золотинках глаз, на широкий, чуть выпуклый лоб. «Сто очков даст вперед этому Мурадову» — с удовольствием подумал в эту минуту майор.
— По-моему все ясно, — сказал Аббасов.
— Нет, начальник, — упрямо возразил Мурадов, — из Болдыревой человека не будет.
— Быть неуверенным — значит наполовину потерпеть поражение.
Мурадов пожал плечами, а потом нехотя кивнул головой.
— Позвольте, — продолжал Аббасов, — задать вам один вопрос: что вы находите общего между работой лечащего врача и нашей?
— Ну, знаете ли, с меня достаточно и одного диплома, того, который имею. Врачом не собираюсь быть, — ответил капитан, сдвинув густые брови и не скрывая обиды. — А вообще-то между двумя называемыми вами профессиями нет ничего общего.
— Вы неправы. Наше хозяйство — тоже больница, и даже стационарная, к нам поступают пациенты с уже установленным диагнозом — преступник. Но это диагноз общий, формальный, хотя и позволяет судить о многом. Преступники бывают разные. Следовательно, одним диагнозом, одним рецептом здесь не обойдешься. Так вот, мы можем приступить к лечению наших «больных» только после того, как получим ответы на вопросы по известной формуле: что, кто, где, когда, зачем, как, чем.