Женя, пойми меня! Не забудь, что Раиса связала свою судьбу с твоей, она мать и скоро Славик спросит ее: „А кто мой папа?“ Только пойми: то, что может простить мать сыну, не простит сын отцу. Об этом не забывай.
Подумай обо всем. Судьба рода Мазуровых в твоих руках. Ты теперь старший в семье, отца на той неделе мы похоронили. Не дождался он на этот раз тебя, вот и все. Мама».
Майор взглянул на Евгения и увидел, что у того между пальцами заплясала вдруг потухшая папироса. Везиров, не торопясь, сложил письмо и придвинул его Мазурову. Но Евгений не притронулся к конверту. Он резко встал со стула и выбежал из кабинета, даже не попрощавшись с майором.
Везиров нашел Евгения возле склада одежды. Складчика не было. Полуподвальное помещение было закрыто на замок. В каменном углублении сидел Мазуров. Как может сразу измениться лицо человека! Евгений уже не плакал, но все его лицо как будто заострилось, осунулось. Пухлые губы стали тонкими, вытянулись в линию, в глазах горело сухое пламя.
Он покорно зашагал за майором, и все время, пока они не вошли в кабинет, молчал.
— Я хочу знать всю правду о вас, и вы должны мне ее рассказать, Евгений.
— Что ж, рассказать надо. Нельзя больше играть в прятки, — и Евгений задумался.
— Впервые, — начал он, — я познакомился с Двойновым в своем родном городе, у проходной вагоноремонтного завода. Я работал токарем. Двойнов сказал мне тогда, что тоже хочет поступать на работу — электриком. «Что ж, поступай», сказал я. Он мне сразу как-то не понравился: глаза холодные, стеклянные, лицо продолговатое, как яйцо, и покрыто мелкими коричневыми пятнами. Видимо, поэтому уголовники и прозвали его «Гречухой».
Через несколько дней, возвращаясь с работы, я увидел его на остановке трамвая. Он очень обрадовался нашей встрече и тут же пригласил меня выпить с ним кружку пива. Разговаривал деликатно. Кто бы мог подумать, что он вор! Я спросил его, устроился ли он на работу. «Гречуха» ответил, что на нашем заводе ему не понравилось и что работать пойдет в трамвайный парк. Так мы расстались. Я о нем больше не вспоминал. Мало ли случайных встреч бывает в жизни? Но, оказывается, нет, «Гречуха» меня не упускал из виду.
Дней через десять он пришел к нам на завод и пригласил меня на семейное торжество. Сказал: «На именины жены». В ту пору я почти ни с кем не дружил, с работы приходил прямо домой: надо было заниматься, времени не хватало. «Гречуха» был лет на десять старше меня, и его приглашение мне польстило. Купил я подарок и пришел на именины. Всего на этом празднике нас было пятеро. Стол уставили холодными закусками, совсем не по-хозяйски. Мужчины разговаривали с женой Двойнова на каком-то странном, как я узнал потом, блатном языке. Мне сразу налили стакан водки, и я опьянел. Потом уже, позднее, мне стало известно, что в эту ночь устроители «семейного торжества» ограбили кассу нашего завода. Утром, когда я проснулся, у подъезда стояла машина и меня отвезли домой.