Наконец Клэр и Мартин расстались, чтобы на следующий день сесть на поезд до Нью-Йорка, а оттуда вечером улететь в Европу. После того, как они ушли из беседки, Мартин отправился к себе домой, на Вершину. Родителей его неожиданное появление изрядно удивило. Чтобы избежать скандала, он соврал, что уже сдал все экзамены накануне.
Мать поверила его словам, долетевшим до нее сквозь алкогольный туман, а отец только поднял брови и ничего не сказал. Но поздно вечером, когда Мартин сидел в своей спальне, он услышал тяжелые шаги по покрытой ковром лестнице. Он поднял голову и увидел отца, переступившего порог бывшей детской комнаты сына и теперь рассеянно разглядывавшего старые обои с джунглями и дикими животными, кубки, полученные в соревнованиях по плаванию и бейсболу и стоявшие в шкафу, — Мартину казалось, что все это часть чьего-то чужого, не его, детства.
— Так как прошли экзамены? — спросил Эш Рейфил.
— Неплохо, — быстро ответил Мартин.
— Рад слышать, — сказал отец. — Помню, как сложно это было. Часами сидеть в зале, склонившись над тетрадью, вокруг куча народу, все нервничают, слышно только, как карандаши скрипят по бумаге.
— Ну да, — отозвался Мартин, глядя в пол.
— Посмотри на меня, Мартин, — потребовал отец, и тот поднял глаза. — Ты патологический врун, — спокойно сказал Эш Рейфил. — Но думаю, твоя девчонка совсем не против. Это прекрасно сочетается с ее собственными пороками. Какое ей дело до того, что ты бросил колледж накануне последних экзаменов, что ты начала лгать, чтобы удовлетворить свои мелкие потребности! Думаю, все, что ее волнует, — это деньги. Что ж, как говорится, снимаю шляпу.
— Ты не прав, — ответил Мартин.
— Неужели? — иронично растянул губы Эш Рейфил. — Сынок, прими это. От этой девушки нет никакой пользы. Она ноль. Пустое место. Девчонка, которая выдумала, будто предназначена для лучшей жизни. Но она упустила одну незначительную деталь: она — всего лишь дочь подсобного рабочего. Вбила себе в голову, что ты можешь все изменить, что ты можешь сделать ее жизнь лучше. И начала тебя преследовать. А ты, в силу своей молодости, неопытности, доверчивости и явного желания залезть ей под юбку, легко заглотил наживку.
Мартин слушал отца молча, неестественно прямо сидя в кресле. Наконец, когда Эш Рейфил закончил, он спросил:
— Как вышло, что ты стал так подозрительно относиться ко всем? Ты таким родился, или с водой в городе что-то не в порядке?
Отца позабавили его слова.
— Трудно сказать, — ответил он, затем помолчал несколько секунд и сменил тему: — Мне позвонил декан из Принстона и рассказал, что ты сделал. Твоя мать, впрочем, пока ни о чем не знает. Она была в клубе, когда это произошло, поэтому ей неизвестны все подробности твоей выходки.