Однажды в конце марта Морин Свифт позвала дочь, которая как раз в тот момент несла ей чашку приготовленного Мартином куриного бульона.
— Что такое, мама? — спросила Клэр, сев на жесткий стул, стоявший у постели Морин.
Мать медленно повернула голову и посмотрела на нее потускневшими глазами.
— Клэр, — спросила она хриплым, изменившимся голосом, — ты собираешь снова уехать с ним?
Клэр не знала, что ей ответить. Они с Мартином пока не обсуждали планы на будущее. Они предпочли на некоторое время забыть о них и сосредоточиться на том, что происходит в настоящий момент.
— Не знаю, — тихо произнесла она.
— Но ты обещаешь убедиться в том, что с отцом все хорошо, перед тем как уехать? — спросила Морин. — Ты позаботишься о нем? Я так беспокоюсь, он в последнее время стал сам не свой.
Клэр кивнула, а Морин Свифт продолжала говорить. Ее речь становилась все более неразборчивой и невнятной, она перескакивала с одного предмета на другой: то принималась рассказывать о клетчатом платье, которое она носила, когда была ребенком, то вспоминала о первом свидании с отцом Клэр, а потом о буре, которая повалила забор в 1932 году, как раз когда родилась Клэр.
— В ту ночь вода была повсюду, — медленно и тихо говорила мать, — часами лилась с неба бесконечным потоком. Я думала, что ливень никогда не прекратится. Твой отец вышел из дома под проливной дождь без плаща, сапог, даже без шляпы и принялся поднимать забор, повалившийся на дорогу. Помню, на нем была красная клетчатая рубашка.
Голос Морин Свифт постепенно угасал, становясь все слабее и слабее, словно она уходила вдаль по длинному коридору.
«Мама, мамочка, — украдкой вытирая слезы, подумала Клэр, когда мать повернулась к стене и закрыла глаза, — это ты от нас уходишь, а не я».
После смерти Морин Свифт стало ясно, что Клэр придется задержаться в родном доме. Кончина жены сильно повлияла на Лукаса Свифта: ему стало совсем тяжело вставать по утрам и выполнять свои обязанности в фирме «Свифт: мастера на все руки». Каждый день Клэр приходилось будить его, готовить кофе, искать одинаковые носки, проверять, точно ли он взял все нужные инструменты, которые понадобятся на работе, и напоминать об ужине по вечерам. Лукас Свифт погрузился в пучину тоски и не выказывал никакого желания оттуда выбираться. Вместо этого он на протяжении многих часов сидел на заднем крыльце, скручивал сигареты, курил и смотрел на маленький участок земли у своего дома. Он едва обращал внимание на то, что происходило вокруг. Мартин по-прежнему занимался хозяйством, пытаясь хоть как-то помочь Клэр, и Лукас ничего не имел против его присутствия. Мартин порой даже задавался вопросом, знает ли отец Клэр о том, что он ходит к ним домой.