…
Оуэн стукнул кулаком по рулю и глубоко вдохнул, руку прожгло болью. Расплата подождет, пока у него не будет полной картины, к тому же на самом деле единственный, кто во всем виноват — это он сам. Кирк сделал Стерлингу больно, но именно Оуэн позволил этому случиться, это произошло по его вине, все это.
— Ау, — сочувственно протянул Стерлинг. Его лицо прояснилось. — Хочешь, поцелую, чтобы не болело? Буду целовать тебя в любое время, ты же знаешь, да? Я люблю целовать тебя. Люблю…
— Стерлинг, у тебя болит что-нибудь, кроме плеча? — перебил Оуэн. Он не видел следов на спине или груди Стерлинга, но его поза говорила сама за себя. Оуэну была слишком хорошо знакома осторожность, с которой сидят выпоротые или отшлепанные сабы, и, даже обколотый обезболивающим, Стерлинг явно старался беречь пятую точку.
Бесконечно крошечные кусочки…
Казалось, вопрос поставил Стерлинга в тупик. Тот растерянно нахмурился и отвернулся, провожая взглядом машину, проехавшую по встречной полосе.
— Постой, что?
— У тебя болит что-нибудь, кроме плеча? — повторил Оуэн, стараясь быть терпеливым.
— О. Эмм… не особо.
Оуэн вздохнул; похоже, придется выражаться конкретнее.
— Расскажи мне, что сделал Кирк.
— Ты хотел сказать «мастер Кирк», — фыркнул Стерлинг, хотя вряд ли он находил это звание более смехотворным, чем Оуэн. Его голос звучал уже не так сонно. — Он пристегнул меня к скамье… мягкой… и отшлепал. Паддлом. Но ему не особо нравилось. Не знаю, зачем было заморачиваться. По-моему, он просто ловил кайф от того, как я выгляжу в этой позе. А может, ему нравилось бить меня. Не знаю. — Хриплый голос стал задумчивым. — Я просто хотел забыться, но ничего не вышло.
Оуэн стиснул руль так, что побелели костяшки. Это он должен был помочь Стерлингу справиться со всем этим.
— И что он сделал потом?
— Трахнул меня в рот. — Было такое ощущение, что Стерлинг рассказывает какой-то сон, а не что-то, случившееся на самом деле. — Но мне кажется, это ему тоже не понравилось. Он хотел трахнуть меня по-настоящему, понимаешь? Он заставил Алекса меня смазать, а потом стал пристегивать меня к какой-то похожей на крест хреновине, и тогда… — Он замолчал, отвернувшись, его лица не было видно. Оуэн не мог разглядеть, открыты его глаза или закрыты.
Могло быть и хуже. Могло быть намного хуже. Самовнушение не помогало, но Оуэн повторял это себе, пока сам чуть не поверил. Ладно. Теперь он знал, с чем имеет дело, и, слава богу, похоже, Стерлинг особо не пострадал, разве что кончить ему так и не удалось.
А с этим Оуэн ему помогать не собирался. Да, он готов был признать свою вину за то, что произошло, но вины Стерлинга это не отменяло. Одной ссоры недостаточно, чтобы саб бежал искать своему Дому замену, и позже Оуэн обязательно ему об этом напомнит.