— Тшш, я здесь, — сказал Оуэн. Пакет соскользнул с плеча Стерлинга, но Оуэн решил, что лед пролежал там достаточно, так что не стал класть его обратно. — Спи.
— Не могу, — капризно захныкал Стерлинг, хотя Оуэн был уверен, что тот только что спал. — Больно, а еще я по тебе соскучился.
— Хочешь обезболивающего?
Стерлинг попытался придвинуться ближе и всхлипнул.
— Нет. Тебя.
— Так… не двигайся. Я сам. — Оуэн осторожно скользнул ближе, положив руку на бедро Стерлинга, чтобы не задеть его плечо. — Так лучше?
— Ммм, — Стерлинг посмотрел на него расфокусированным взглядом. — Я люблю тебя.
Оуэну совсем не хотелось это слышать сейчас, когда ему казалось, что он подвел Стерлинга. Чувство было неприятное и незнакомое. Он хорошо выполнял свою работу, был хорошим Домом; его жизнь была устроенной и размеренной. Стерлинг разрушил этот карточный домик, и Оуэн сейчас чувствовал себя таким же потерянным, как Стерлинг, когда бросился искать утешение не там и не у того.
Но сказать об этом Стерлингу сейчас было невозможно. Черт, да к утру боль и лекарства, скорее всего, сотрут этот разговор из его памяти.
Поэтому Оуэн поцеловал его, легко коснувшись губ Стерлинга своими, и сказал:
— Я тоже тебя люблю. А теперь спи.
Это было правдой уже довольно давно, но Оуэн все равно чувствовал себя виноватым, говоря это, даже несмотря на то, что на лице Стерлинга появилась довольная улыбка, прежде чем тот снова заснул.
Стерлинг проснулся оттого, что невыносимо ныло плечо, впрочем, член ныл не меньше. «Наверное, это реакция на постель Оуэна», — сказал он себе, сел, поморщился и прислонился к спинке. Это тоже оказалось не слишком-то удобно — изголовье кровати Оуэна было просто создано для того, чтобы привязывать к нему, но не особо подходило для того, чтобы опираться. И все же, устроившись, двигаться уже не хотелось, поэтому Стерлинг остался сидеть так.
Снизу доносились какие-то звуки, и он задумался, чем занят Оуэн. Пьет кофе? Пытается решить, куда послать Стерлинга до начала нового семестра? Оуэн слишком ответственный, чтобы выставить его на улицу в таком состоянии, не говоря уже о том, что наверняка чувствует себя виноватым из-за того, что он пострадал. Не то чтобы в этом была вина Оуэна, как раз наоборот, но Стерлинг не мог вспомнить, говорил ли это ему вчера ночью — все было как в тумане, он даже не знал, как оказался у Оуэна дома.
Зад тоже болел, осознал вдруг Стерлинг, но совсем не так, как плечо. Оказывается, когда плечо выпадает из сустава во второй раз, это еще ужаснее и болезненнее, чем в первый.