***
- Ты не сможешь отсюда уйти, - девушка игриво укусила Никиту за ухо. В глубине ее глаз светились детское озорство и неожиданная для Никиты признательность.
Они лежали возле тротуара и рассматривали бездонное голубое небо без единого облачка.
- Почему?
- Превратишься в памятник на полпути отсюда.
- Но ты же поможешь мне?
- Нет! – Уверенно мотнула головой девушка. – Там тебя убьют! Любая женщина сможет это сделать, потому что ты нас жалеешь. Здесь нельзя никого жалеть!
А в самом мегаполисе безопасно. Ты осваивайся! Говорят, что НЕЧТО, захватившее город, поддается изучению. Попробуй! Вдруг получится. Сам же обещал! А теперь мне пора возвращаться. Принесу тебе пищу!
Магда не согласовывала своих действий с Никитой. Она просто ставила его в известность.
Ее серое платье через пару минут исчезло за вереницей одноэтажных зданий, из которых состоял заплесневевший от времени пригород мегаполиса.
Просить девчонку о чем-то, похоже, бессмысленно: она делала только то, что лично ей казалось правильным. Древний город превратился в тюрьму! Но видеть девчонку хотелось все сильнее и сильнее. Такого с Никитой еще никогда не случалось. Разбуженные чувства были настолько сильными, что больше ни о ком и ни о чем, кроме Магды, думать не хотелось.
И еще Никита заметил одну закономерность: что бы он ни делал, какие бы попытки ни предпринимал, его собственное тело в итоге продвигалось все глубже к центру мегаполиса. Словно он пытался выплыть из огромной раскручивающейся воронки, но ничего не получалось…
***
Весь день Никита бродил по потрескавшемуся и вспученному корнями деревьев керамическому покрытию широких улиц мертвого города. Осторожно осваивал дозволенный ему местным страшным «Правителем» маршрут.
Знакомиться с невидимым Хозяином не хотелось. Очень уж неравные возможности!
Перед самым закатом Никита наткнулся на спуск в подземку. Может быть, сотни широких, истертых временем и покрытых ровным слоем пыли и грязи ступенек, созданных из красного матового камня, вели не в метро, но уж слишком походили на привычное глазу подземное сооружение.
И именно здесь, в паре километров от того места, откуда пришлось стартовать, всё и началось…
Как только Никита ступил на первую красную ступеньку, ведущую вниз, в темноту неосвещенного подземного лабиринта, в ушах послышался легкий треск. Так шумят первые робкие капли дождя по железной крыше или эфир ненастроенного радиоприемника. Звук был настолько осязаемым, что Никита замер.
Воспоминания об охранном периметре мегаполиса, где человеческое тело превращалось в замороженную мясную тушку, породило в душе естественный, холодящий внутренности страх.