– А остальные?! – Егор хотел подойти, взглянуть, но теснота отсека не позволила.
– Еще два члена экипажа. Их я не узнаю.
– Что нам делать?! – Родион вытянул шею. – Они живы?
– Нет. Две камеры дали сбой. Странно, – Степ выглядел озадаченным. – Их источники энергии разряжены, а вот ячейка Русанова работает, и накопитель почти полон!
Ребята пропустили мимо ушей технические подробности. Их волновал только один вопрос:
– Что делать, Степ?
– Русанова еще можно попытаться спасти! Будем пробуждать! – категорично ответил андроид.
– Пробуждать?! Здесь?! Ты хоть знаешь, как это делать?!
– Автоматика знает. А иного выхода все равно нет! – Степ обернулся. – Сегмент нам из-подо льда не вызволить!
– Степ, не горячись! – Егор положил руку на плечо андроида. – Подумай хорошо! Может, нужно какое-то дополнительное оборудование?
– У нас его нет! Вся надежда на автоматику криогенной камеры. Система жизнеобеспечения работает. Энергии достаточно для пробуждения. Явных признаков сбоя пока не вижу, – он коснулся нескольких сенсоров, внимательно изучил строки отчета, появившиеся на экране.
– А если что-то пойдет не так? – Пашка невольно поежился. – Может, оставить все, как было? Ну, в город вернемся, обдумаем?!
– Нет. Действовать придется немедленно. Мы нарушили герметичность сегмента. Программы пробуждения отработают, так или иначе. Вот что скажу: не мешайте! Здесь должны быть аварийные запасы. Займитесь ими. Отыщите, перенесите на борт флайбота. В грузовом отсеке установите надувной модуль. Туда перенесем Русанова по завершении процесса. Все! Мне нужно работать! – Андроид вновь повернулся к изголовью средней криокапсулы, изучая показания осветившихся контрольных мониторов.
* * *
Первичное колониальное поселение Пандоры. Пять суток спустя…
Русанов мрачно пил, изредка поглядывая за окно.
Обстоятельства своего пробуждения он помнил смутно, обрывочно. Лютый холод. Беспомощность. Незнакомые лица.
Гораздо ярче были воспоминания о последнем бое «Прометея».
Он закрыл глаза. Веки дрожали. В голове теснились образы. Он снова и снова переживал уничтожающие разум минуты бессилия, бегства по темным коридорам колониального транспорта, видел перекошенное лицо Рязанцева, слышал его предсмертный крик.
«Как теперь жить?!» – Русанов привстал, опираясь рукой о спинку кровати, дотянулся до пластиковой бутылки с водой, разбавил ею спирт, налитый в кружку.
Холодно…
Зубы стучали. Он с отвращением выпил. Горло обожгло, горячий ком провалился в желудок, вызвал спазм.
Он согнулся, зажал рот ладонями, тихо взвыл.
Немного полегчало.