И друзей застольный круг,
Нет, не воскрешает.
Полуболь и полугрусть
С песней полуспетой.
Не горю и не стремлюсь,
И не к ясности тянусь,
А за сигаретой.
Нет ни пыла, ни огня,
Ни огня, ни пыла.
Что за мрак средь бела дня?
Неужели жизнь меня —
Раз — и разлюбила?
В ПЕРЕДЕЛКИНЕ
В речке Сетуньке ни карасика,
А посмотришь — душевный вид.
Поле, рощица, дачка классика
В три окошка сюда глядит.
Переделкино. Самый краешек.
А эпохи ветра туги.
Брошу в тихую заводь камешек, —
И пошли, и пошли круги.
Поминаете? Представляете,
Как пошли они к берегам,
А потом, а потом по памяти
Да по нынешним смутным дням.
По кладбищам пошли, по пасекам,
По московской ночной пальбе.
И, конечно, по даче классика
И по строчкам, и по судьбе.
Как читали его! Как ахали!
Как ломились на вечера!
Пели песни его и плакали...
Это было почти вчера.
А теперь все вокруг спокойненько.
Что напишет — лежит вчерне.
Ни издателей, ни поклонников,
Все осталось в былой стране.
Он из этой беды не вырвется,
Он минувшему смотрит вслед.
И в окне вечерами видится
Тусклый, сгорбленный силуэт.
* * *
Жизнь бушует, кипит, колобродит,
Только сутью по кругу идет.
И извечно мужчина уходит,
А любимая женщина ждет.
И чем мужества больше в мужчине,
Тем и ближе прощания срок,
Тем и легче возникнуть причине,
Что уводит его за порог.
Мир огромен, неясен, непрочен,
И судьбою уже решено:
Только женщине, любящей очень,
С этой болью смириться дано.
Шар земной словно вздрогнул и замер,
И дорога уже началась,
И большими, как небо, глазами
Наши милые смотрят на нас.
И глядишь в эти ясные очи,
И как будто теряешься в них.
Только очень любимые, очень,
Объяснений не ждут никаких.
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]