Мы никогда не заглядывали к ним в сараи, но со слов других знали, что там есть глубокий подвал, куда при артналетах и бомбежках забивается все семейство. Дед, правда, приглашал меня и Петра заходить па досуге, но нам мешало воспользоваться этим приглашением то, что в сарае обосновался и наш начальник Сушко — теперь уже капитан.
— Уезжайте вы отсюда, пока целы, — советовали мы
деду.
— Куда? — вопрошал он.
— Куда придется, только бы подальше от передовой.
— Старуха плоха. Да и кто нас где ждет?
— Неужто родственников нет?
— Есть, но в Ленинграде. Так теперь не туда, а оттуда люди рвутся. К нам вон внучка из Ленинграда приехала…
Однажды Петр влетел в мастерскую в неописуемом восторге:
— Познакомился с Капой!
— С какой Капой? — не понял я.
— С внучкой. Ее Капой зовут. Она студентка. Окончила два курса медицинского…
С тех пор Петр не упускал случая перекинуться с новой знакомой хоть несколькими словами. Сожалел только, что случаи такие выпадали нечасто, и появлялась она лишь на миг.
Как‑то Капа пошла за водой. Петр перехватил ее на обратном пути: уговорил поставить ведро и завел на уровне семиклассника беседу о дружбе и любви. Его рассуждения рассмешили собеседницу. Капа залилась гак громко, что я выбежал из мастерской, а Сушко — из сарая. Капитан сделал Петру замечание за разговоры на посту, сам. подхватил ведро с водой и ушел вместе с Капой.
Петр стоял передо мной ошеломленный.
— Что случилось? — недоумевал я.
— Ты же видел…
— Отчего она так смеялась?
— Не знаю. Я ей рассказывал о «Бедной Лизе» Карамзина.
— Лучше ничего не придумал?
— А что?
— Ты бы еще о Ярославне рассказал, как она проливала слезы на городской стене…
Петр не понял моей пропни — настолько был возмущен гем, что Сушко сделал ему замечание в присутствии Капы.
— Ты слышал, как он со мною разговаривал? — спрашивал меня Петр. — Сквозь зубы. И лицо перекосилось… А как бесцеремонно обошелся с Капой… Непонятно, почему она улыбалась ему при этом.
— Может, он ей нравится.
— Он?! Да ты что?..
Сушко в ту пору не было еще, пожалуй, сорока, но мы считали его стариком. И ухаживание в таком возрасте ча двадцатилетней Капой казалось нам смешным. А вот Кравчук рассуждал иначе:
— Куда вам тягаться с Сушко! Этой девице интереснее с ним, чем с вами, несмышленышами, только что из‑за школьной парты.
На следующий день Капа опять пошла за водой. Сушко на месте не было — его вызвал командир полка. Пе^) же, как и вчера, стоял с карабином у входа в мастерскую, но на этот раз даже не поздоровался с ней.
— Не обижайся, мой мальчик, я тебе манной кашки сварю, — жестоко пошутила Капа, коснувшись рукава его шинели.