Вернулся Кравчук хмурый. Чулков подал ему котелок с супом и ждал распоряжений. Они последовали незамедлительно:
— Приказано собраться и быть в полной боевой.
— А что нам собираться? У нас Все собрано, — ответил за всех Чулков. — Позавтракаем — и как штык.
Завтракали мы при свете коптилки. Развиднялось медленно. Подслеповатые оконца нашей хибарки все еще были заслонены снаружи плотным туманом. На передовых позициях полка уже ухали разрывы тяжелых мин и снарядов.
— Рано сегодня проснулись фрицы, — отметил Кравчук, прислушиваясь.
Мы тоже насторожились.
Скоро немецкие тяжелые минометы и артиллерия замолотили по деревне. В огневую дуэль включилась наша гаубичная батарея, стоявшая недалеко от оружейной мастерской. Кравчук послал туда Петра — узнать, в чем дело.
Петр принес тревожную весть: немцы прорвали нашу оборону. Одновременно до нас докатилась такая трескотня
автоматов, какой мы еще ни разу не слышали, находясь в деревне.
Кравчук распорядился приготовить к бою пулемет. Мы с Петром вынесли из мастерской только что отремонтированный «максим» и принялись набивать патронами ленты.
Прибежал связной от заместителя командира полка, передал приказ занять оборону на подступах к деревне, против лесной просеки. Кравчук остался в мастерской — так распорядился майор.
— Мне‑то что делать здесь? — спрашивал сердито Кравчук. — И куда я денусь один со всем этим хозяйством? — показывал он на груды оружия и боеприпасы.
Связной ответил, что на этот счет у него указаний не имеется.
Заместитель командира полка сам выбрал позицию для нашего пулемета в торчавшем из‑под снега малиннике. Слева и справа от нас уже окапывались человек двадцать бойцов, собранных из разных тыловых подразделений. От них мы узнали, что сюда должен отойти весь наш полк.
Мы с Петром принялись за оборудование огневой позиции, а Чулков занялся снаряжением запасных лент. Напряжение нарастало. Огневой бой кипел совсем рядом. На просеке появились немецкие автоматчики.
Петр стиснул рукоятки пулемета, я занял место второго номера.
Из леса прямо на нас отходили пять красноармейцев. Они не торопились, поравнявшись с нами, залегли. Следом за ними, уже ползком, сюда же двигались еще несколько наших бойцов, преследуемых немецкими автоматчики. Их надо было прикрыть. Заработал наш «максим»…
К середине дня, когда опустела уже не одна из пулеметных лент, снаряженных Чулковым, немцы открыли по нашей позиции минометный огонь и поднялись в атаку. Мы встретили их дтинными очередями. Не сробели и присоединившиеся к нам стрелки. Я поглядывал на одного из них, лежащего в своем снежном окопчике почти рядом. Он выставил вперед винтовку с примкнутым штыком и, как в тире, стал выцеливать атакующих перебежками автоматчиков. Его спокойствие и уверенность передавались мне.