Ночью мы отнесли неисправный пулемет за баню, а сами вернулись в окоп к пулеметчику.
— Помогите мне, хлопцы, захоронить боевого товарища, — попросил он, укладывая убитого на плащ — палатку.
Втроем мы опустили тело на дно соседнего, пустого окопа. Пулеметчик положил под голову напарника его вещмешок со всем содержимым, прикрыл ему лицо пилоткой, молча взял из моих руте лопату и принялся засыпать могилу. Слышно было, как сухие комки посыпались на плащ — палатку. К этим звукам присоединился сдержанный всхлип пулеметчика. <
— Дай, батя, лопатку мне! — сказал ему я.
Он отдал ее и ушел в свой окоп. Скорбный ритуал солдатских похорон завершили мы с Петром — без слов, без слез, без музыки. И на протяжении всей ночи больше вслух не вспоминали о похоронах. Но при каждой вспышке осветительных ракет я, сам того не желая, поглядывал вправо и видел в нескольких шагах от себя сиротливый холмик, которого не было днем.
У меня мерзла спина, хотелось как‑то согреться, а узкий окоп позволял только топтаться на месте. Петр сидел у моих ног. Его одолевал сон. Голова все время валилась набок. За ним согнулся в три погибели пулеметчик.
Потом Петр сменил меня. Я занял его место, прислонившись спиной к нагретой им стенке, и тоже задремал. На рассвете меня разбудили.
— Над речкой густой туман, — шептал Петр. — Надо воспользоваться этим.
На пост встал пулеметчш<, а мы отправились в тыл, взвалив на себя искалеченный, пулемет.
— Куда собрались? — окликнул нас командир роты.
— Пока туман, принесем новую машину.
— Если будете нести так, как ваш начальник, то не дождаться мне вас.
— Он заблудился в темноте, — высказал предположение Петр.
— Ладно, идите, только с условием: одна нога — там, другая — здесь.
Я заверил командира роты, что не подведем…
В мастерской все удивились, что мы пришли без Кравчука. Оказывается, он сразу после телефонного звонка нз штаба отправился к нам на помощь.
— Кравчук не пропадет, — заверил дядя Вася.
Я был такого же мнения. Прихватив исправный пулемет, мы поспешили во вторую роту. Водворение оружия на огневую позицию отметили длинной очередью, за что командир роты обозвал нас мальчишками.
А Кравчук пропал. Мы с Петром больно переживали его бесследное исчезновение. Слишком привыкли к нему. Он уже не казался нам таким, каким мы его считали в первые дни службы.
Недели через три прислали нового начальника мастерской. В подчинении у него оказались только двое — я да Петр. При последней «подчистке» тылов даже дядю Васю перевели в стрелковую роту. Через неделю он был тяжело ранен, и след его затерялся.