Он сорвался с места и побежал на второй этаж.
- Маккормик, а ты чего молчишь? - спросил Кэллехер.
- Давайте ее отпустим, - ответил Маккормик как-то рассеянно и растянуто.
- А Кэффри! - вдруг воскликнул Кэллинен. - Он там с ней один на один.
ОТРурки побледнел.
- Ах да... Кэффри... Кэффри...
Так он и хрюкал, этот студент медицинского колледжа. Руки его дрожали.
Кэллехер хлопнул его по спине:
- А чего, девчонка она пригожая!
ОТРурки попытался свести свои эмоции на нет с помощью осмысленного дыхательного упражнения, показанного ему великим поэтом Йейтсом. В качестве приложения он прочел три раза Ave Maria.
- В странную переделку попала эта девчонка, - продолжал Кэллехер. Допустим, мы бы вели себя нехорошо, не как безупречные и приличные герои, представляешь, ей бы довелось много чего увидеть. Увидеть, это только так говорится, ну сам понимаешь.
Лишь еще после двукратного Ave Maria и одного Во славу Иосифа в качестве дополнительного приложения ОТРурки пересилил себя и выговорил:
- Есть такие люди, которые не имеют права говорить о женщинах.
- Я, по крайней мере, трупы не разделываю, - сказал Кэллехер.
- Только давайте не говорить об этих ужасах, - воскликнул Гэллегер.
- Заткнитесь, - сказал Маккормик.
Они снова замолчали.
- Британцы, наверное, ждут не дождутся, - елейно заметил Кэллинен.
Ему не ответили.
- Джон Маккормик, - сказал чуть погодя Кэллехер (до этого не было произнесено ни слова), - Джон Маккормик, похоже, ты чувствуешь себя не в своей тарелке. Я знаю, что ты не можешь дрейфить. Тогда в чем же дело?
Ларри ОТРурки посмотрел на Маккормика:
- И правда, у тебя странный вид.
Он был рад, что Кэллехер оставил его в покое.
- Ну странный, - сказал Маккормик. - Ну и что дальше?
ОТРурки с ужасом посмотрел на командира. Он знал не хуже Кэллехера, что Маккормик не дрейфит. Из-за чего же так странно перекосило его физиономию? А из-за того же, из-за чего скривило и его собственную, оТруркиевскую, рожу: все дело в той малышке, что наверху. Он перевел взгляд с Джона на Кэллинена. Но глаза Криса были безоблачно-чистыми и небесно-голубыми. Ларри ужаснулся еще раз: он сам, наверное, выглядел еще страннее, чем Маккормик. А этот педрила Кэллехер продолжал над ними измываться. Что же все-таки происходило? И что же все-таки произошло? Ларри еще раз пристально вгляделся в лицо Кэллинена: оно ничего не выражало. Затем он снова посмотрел на Кэллехера и заметил, что тот внезапно потерял интерес к происходящему. Тут Маккормик посмотрел на часы и сказал:
- У нас осталось не больше двух минут для того, чтобы дать ответ.