- И кто же это? - ватно спросил Кэллинен.
- Кэффри, - парчово возвестил Гэллегер. - Святой Патрик, прими его душу!
- Этот неуч! - вискозно воскликнул будущий врач ОТРурки.
- О черт! - коверкотно заключил Джон Маккормик.
- Кэффри, - повторил Кэллинен. - Кэффри? Кэффри? Кэффри? Кэффри? Кэффри? Кэффри? Кэффри? Как это Кэффри? Как это Кэффри? Ведь это я ее изнасиловал.
Он упал на колени и начал неистово размахивать руками. Пот с него лил градом.
- Это я ее изнасиловал! Это я ее изнасиловал!
Все замолчали, даже Гэллегер.
- Это я ее изнасиловал! Это я ее изнасиловал!
Рукомахание прекратилось, и совершенно обессиленный Кэллинен замер.
- Это я ее изнасиловал! - повторил он снова, но уже не с таким воодушевлением.
- Или скорее, - добавил он, вытирая лицо своим красивым зеленым платком с золотыми арфами, - или скорее она мною овладела.
Он обхватил себя за плечи, низко опустил голову, припал к коленям сидящего Маккормика и стал жаловаться.
- Товарищи, - ныл он, - друзья мои, это она мною овладела. Моя порядочность была застигнута врасплох; я - жертва. Моя маленькая Мод, моя маленькая Мод, моя дорогая невеста, прости меня. Я по-прежнему предан тебе душой, англичанка заполучила только мое тело. Я сохранил верность и чистоту внутри, а скверна осталась снаружи.
- Что за глупости, - завопил Гэллегер, - я же видел Кэффри.
Он похлопал Кэллинена по спине.
- Ты выдумываешь черт знает что, старина, тебе это приснилось, никогда ты на нее не залезал, на эту барышню с почты. Ты просто не в себе. Клянусь тебе, ее изнасиловал Кэффри. Да еще как!
- Замолчи, - прошептал Ларри ОТРурки, и выражение его лица изменилось. Ведь в эти самые минуты, - продолжал он, - умерший поднимается в чистилище, чтобы избавиться от своего сладострастия в лоне Святого Патрика, и мы должны быть безупречны.
Кэллинен уже не плакал; он внимательно слушал краткое повествование уроженца Инниски. Кэллинен убедительно попросил его уточнить, когда именно тот увидел блудящего Кэффри, и тот ответил, что это было, когда он понес Кэффри его паек (или lunch). Маккормик заметил, что это могло произойти только тогда. А Кэллинен закричал:
- Так вот, я - эта кошка!
И добавил:
- А что касается кошки, то это было раньше, поскольку это было на рассвете.
Он вскочил и заметался по комнате.
- Ну? Вы вспоминаете кошку? Как сказал мне Кэффри, вы поверили, что это была кошка. И он же посоветовал мне сказать вам, что это была действительно кошка. Так вот, мяукающая кошка - это Герти, которой я доставлял ощущения. Потому что именно я поимел ее непорочность, я в этом уверен, вот. Вот доказательство.