Большие стеклянные двери выставочного зала были разбиты. Диллон пересек опустевший музей, не останавливаясь перед всей этой мазней, слегка взбудораженной артобстрелом. Выход на Лауэр Эбби-стрит был открыт; сторожа, не испытывая особого желания подохнуть ради сомнительных сокровищ, сбежали, вероятно, еще в начале восстания.
На улице не было ни души. Брошенный трамвай. Диллон побежал вдоль фасадов в сторону Мальборо-стрит.
LV
- Что-то здесь не так, - сказал Маккормик, прекращая стрельбу и отставляя винтовку.
Остальные последовали его примеру; Кэллехер отложил в сторону пулеметные магазины.
- Это ненормально, - продолжал Джон. - Как будто они делают это специально. Они фигачат вокруг, но не в нас. Как будто снаряд, который снес голову Кэффри, - Святой Патрик, прими его душу! - они выпустили совершенно случайно.
Он взял бутылку виски, отпил и передал другим. Бутылка вернулась к нему уже пустой. Он закурил трубку.
- Кэллинен, ты на посту.
Остальные закурили сигареты.
- Если мы проведем здесь еще одну ночь, то было бы лучше похоронить Кэффри, - сказал Гэллегер.
- А мне на этих британцев насрать, - внезапно произнес Кэллинен.
О своих националистических воззрениях он сообщил не оборачиваясь; выполняя полученный приказ, он обозревал окрестности, скрывающие вражеское присутствие. Каждые сорок секунд "Яростный" окутывался ватным облачком, появляющимся на конце какой-нибудь из его смертоносных трубочек.
- Я бы побрился, - сказал ОТРурки.
Каждый посмотрел на своих соседей. Лица у всех посерели и покрылись щетиной. Взгляды некоторых затуманились.
- Хочешь выразить свое почтение Гертруде? - спросил Гэллегер.
- А ведь действительно ее зовут Гертруда, - прошептал ОТРурки. - Я совершенно забыл.
Он странно посмотрел на Гэллегера.
- А ты-то почему запомнил?
- Заткнитесь! - сказал Кэллехер.
- Не будем о ней говорить, - гаркнул Маккормик. - Мы же сказали, что больше не будем о ней говорить.
- А Диллон? Его нет, - выпалил Кэллехер.
Все выразили удивление.
- Может быть, он на втором этаже, - предположил Маккормик.
- Или с девчонкой, - сказал Гэллегер.
- Он? - прыснул со смеху Кэллинен.
Все увидели, как он затрясся. Потом замер. Затем все услышали:
- Все. Мне, мне на этих британцев насрать.
- Действительно странно, - сказал ОТРурки. - Как будто они нас оберегают.
Он провел рукой по щекам.
- Я бы побрился, - сказал он.
- Сноб, - сказал Гэллегер. - Хочешь понравиться Гертруде?
Маккормик потряс своим кольтом:
- Черт бы вас побрал! Первого, кто о ней заговорит, я шлепну на месте, понятно?