- Отвечайте же: что вы там шепчете?
- Я люблю вас, - прошептал очень-очень тихо Ларри.
- Вы ведь закоренелый папист, не так ли? - продолжала Герти, так и не услышав признания. - Но я не понимаю, почему вы пришли святошничать именно ко мне? Вы надеетесь меня обратить в свою веру?
- Да, надеюсь, - громко ответил ОТРурки. - Я могу жениться только на истинной католичке, а жениться я хочу на вас.
Герти вскочила и повернулась к нему.
- Вы окончательно спятили, - сурово изрекла она. - Неужели вы не понимаете, что вы скоро умрете?
Но Ларри ее не слушал. Ему было достаточно того, что он ее видел. И видел он ее не просто голой, а еще и в эластичных трусиках и чулках. Блаженный ОТРурки разинул рот.
Она топнула ногой.
- Вы не понимаете, что вы скоро умрете? Вы не понимаете, что через несколько часов вы будете мертвы? Вы не понимаете, что до наступления ночи вы превратитесь в труп?
- Вы красивая, - пролепетал ОТРурки, - я люблю вас.
- Мне противны ваши грязные сантименты. А потом, что это за омерзительные капельки крови на ваших щеках?
- Вы моя невеста перед Богом, - сказал ОТРурки.
Он закатил глаза к потолку; еще немного, и он бы увидел Всевышнего.
Герти снова топнула ногой.
- Подите прочь! Прочь отсюда! Ваши гнусные суеверия мне отвратительны.
Но Ларри уже протягивал к ней руки.
- Моя жена, моя дорогая женушка.
- Уходите. Уходите. Вы сумасшедший.
- Бог благословляет наш идеальный союз.
- Оставь меня в покое, мерзкий поп!
Он шагнул к ней.
Она отступила.
Он сделал еще один шаг.
Она попятилась.
Так как комната была небольшой, Герти скоро уперлась в стенку.
Короче, влипла.
Ларри приближался, вытянув вперед руки, как человек, который ничего не видит в тумане. Его пальцы дотронулись до Герти; уткнулись чуть выше груди. Ларри быстро отдернул руки, как человек, который обжегся.
- Что я делаю? - прошептал он. - Что я делаю?
- Сумасшедший! - завопила Герти. - Сумасшедший!
LIX
- Слышишь? - спросил Кэллехер у Маккормика.
Маккормик пожал плечами.
- Надо было сразу пристрелить ее. Только корректно. Впрочем, теперь это не имеет значения. Главное - это наше общее дело. Будет плохо, если скажут, что мы вели себя недостойно в эти трагические минуты.
- Вас простят, - сказал Кэллехер. - Здесь не только ваша вина.
- Да, но кто об этом узнает? - спросил Маккормик.
- Нужно, чтобы она осталась в живых, - сказал Кэллехер. - Она ничего не расскажет. Если британцы найдут ее труп рядом с нашими, получится некрасиво. А вот если она останется в живых, я уверен, что она скажет, что мы к ней отнеслись очень хорошо. Так оно и было, несмотря ни на что.